Читать книгу - "Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля? - Михаил Полятыкин"

Извините, вроде бы отвлекся от основной темы, но уж в самом деле наболело и молчать об этом не могу. Да при ближайшем рассмотрении окажется, что ссылки Ю. Лужкова на несовершенство федеральных законов и бездеятельность российского правительства — только ссылки и не более того. Никто ведь не заставлял его такими темпами развивать порочную практику игры в отъем последних копеек у москвичей, никто не препятствовал праву законодательной инициативы по любым вопросам жизни в городе и стране. Но прыгать на еврейских праздниках, гонять шары и мячи гораздо приятнее, чем бодаться с вышестоящими чиновниками и трепать себе нервы на почве стремления к улучшению жизни москвичей.

По поводу воспоминаний однокашников Ю. Лужкова могу заметить вместо комментария (а что здесь комментировать?), что в жизни бывает всякое: пил-пил человек, а потом одумался, окружающие списывают ему грехи молодости, и вот он уже передовик, ударник коммунистического труда, целинник-медалист и примерный семьянин.

Другое дело, как впоследствии он представляет широкой публике свое исцеление — как подвижнический труд на морально-нравственном и духовном фронте либо честно и прямо признается: да, граждане, мудак я был в молодости законченный, чуть не умер на почве пьянства, а потому — во имя здоровья, семьи и служебной карьеры — решил завязать. И ничего предосудительного в этом нет. Б. Ельцин всему миру показывал свои таланты на поприще истребления спиртного — может, хотел выпить все, что производит «Кристалл», и дождаться наступления момента истины, трезвости то есть. Не дождался. Думаю, бывший президент бывшей великой страны просил прощения у своего народа не только за ее развал, не только за передачу власти в руки воров-управителей-перерожденцев, не только за Чечню, но и за свой внешний и внутренний облик. Так позорить страну, которой управляешь, не осмеливались ни один царь, ни один Генеральный секретарь ЦК КПСС.

И ведь ничего! Народ наш сдюжил. Даже избрал еще на срок. «Он наш, пьяненький, пусть рулит», — так или примерно так думали граждане страны, когда тянулись к урнам для голосования. Дорулился…

Мог бы и Ю. Лужков признаться, что, как пишет тот же журнал, «его пагубное пристрастие к алкоголю становилось все очевиднее и обернулось маленьким скандалом. В 1973 году Юрий Михайлович поехал в заграничную командировку в Венгрию. Мадьярские товарищи, как и полагалось в те времена, накрыли великолепный стол с токайскими винами. И у Лужкова прямо во время застолья случился инсульт… Со спиртным он завязал после этого скандального случая».

И, коль пошла такая пьянка, расскажу об одном забавном эпизоде по теме. Как-то я напросился на прием в субботу или даже воскресенье — не помню, поскольку в те годы он почти не делал различий между буднями и выходными. Ему надо было зарекомендовать себя в глазах начальства и собственных чиновников, узнать наконец Москву, этого монстра, этот городище со всеми его потрохами, чтобы ни одна б…, как он однажды выразился, не могла его обмануть.

Это потом он начнет потихоньку сворачиваться, больше представительствовать, чем работать, лечиться в больницах и отдыхать в отелях Кипра, играть в теннис, падать с лошадей, гонять на даче печников, которые сложили печку не так, как он умеет сам, подружится с Российским Еврейским Конгрессом и суррогатным автором своей книги «Мы дети твои, Москва», будет настойчиво учиться приличному поведению в приличном обществе, в чем немало преуспеет. Его, безродного, даже удостоят княжеского звания. «Липа», конечно, но приятно. Но прежде чем рассказать о том, почему «липа» и о собственном опыте «хождения» в князи, напомню, что слово «князь» обозначает вождя племени, правителя государства или государственного образования у славян и некоторых других народов. Были на Руси великие княжества во главе с великими же князьями. Был и светлейший князь — А. Меншиков.

В ХVIII веке в России был введен почетный дворянский титул «князь», который (внимание!) «жаловался царем (!) за особые заслуги». Титул был отменен в 1917 году специальным декретом, который назывался «Об уничтожении сословий и гражданских чинов».

В один прекрасный день ко мне в офис на Новом Арбате, 21, заявился представительного вида господин, на визитке которого значилось: «_______________________».

— Чем обязан такому вниманию к моей скромной личности со стороны столь высокой инстанции в иерархии прежней власти?

— Да почему прежней? — возразил мой визави. — Мы и сегодня имеем достаточно сил, средств и авторитета, чтобы влиять на принятие решений на самом высоком государственном уровне.

— Даже так?

— Конечно. Вы не представляете, какое нынче развернулось мощное движение за возрождение монархии, и мы намерены добиться коронования Ельцина на русский престол.

— Но это же полный абсурд, — возразил я. — В нем нет ни капли не только царской, но даже и дворянской крови.

— Ничего страшного. Признанный наследник либо наследница престола возведут его в дворянское достоинство с титулом графа или князя — и можно будет вести переговоры о престолонаследии.

— Но у него нет сына, — не сдавался я.

— Зато есть внук Борис. Дочь может быть при нем регентшей, вы же знаете, истории такие примеры известны.

— Знаю, но не уверен, что наше общество готово нынче вернуться к монархии.

— Ну, об этом можно спорить, а мировая практика показывает, что страны с монархическим укладом более устойчивы к перемене политического устройства, более стабильны в рамках общественного строя. Приезжайте в наш офис, он недалеко, поговорим о вашем будущем титуле, — откланялся князь.

Я согласился, но прежде чем поехать, проконсультировался со знающими людьми. Оказалось, что подобных организаций, каковую представлял явившийся мне князь, — множество. Между ними идет постоянная борьба за сферы влияния, за утверждение собственной идеологии, стратегии и тактики в продвижении к конечной цели — утверждению на Руси монархии с воцарением на престоле истинного наследника. В этом все ветви царствующего дома согласны. Нет только согласия в том, кто же настоящий наследник. Равно как нет единого координирующего их усилия центра — амбиции, честолюбивые устремления представителей различных ветвей Дома Романовых не позволяют им объединиться под общим флагом Российской империи — все хотят быть первыми и никто — последним.

Подтвердилось и положение о том, что дворянство и титул к нему может жаловать только особа царских кровей и только в случае, если она признана правопреемником престола. Никакие другие организации, как бы они себя не называли, никакие частные лица раздавать, дарить, продавать титулы и звания, вводить в сословия не имеют права, все подобные шаги, мероприятия считаются не имевшими места быть, а звания и титулы признаются ничтожными.

С тем я и поехал к моему новому знакомому. Офис организации размещался в жилом доме у Белорусского вокзала, обстановка в нем не княжеская и уж, конечно, не царская — я видел помещения, обставленные куда шикарнее и пышнее. Здесь, правда, присутствовали атрибуты, долженствующие убедить посетителя в том, что он попал именно туда, куда и стремился, — в очаг прежней культуры и чертоги прежней власти.