Читать книгу - "Русское влияние в Евразии. Геополитическая история от становления государства до времен Путина - Арно Леклерк"

Что касается текущей ситуации, то эмиграция, кажется, приостановилась, и даже можно констатировать начало процесса возвращения евреев из Израиля, – еврейское государство не оправдало ожиданий некоторых российских евреев, уехавших туда. Евроазиатский еврейский конгресс, состоявшийся в Москве в марте 2002 г., объединил организации и общины из 23 стран. Речь шла о поддержке тех, кто уехал в Израиль, и об интеграции еврейских общин в новых местах проживания. Согласно выводам Конгресса, 900 тыс. русскоговорящих евреев живут в Израиле, 430 тыс. – в Соединенных Штатах, 120 тыс. – в Германии и 60 тыс. – в Канаде… Большинство олигархов имеют двойное гражданство, российское и израильское. Это Владимир Гусинский, бывший президент Российского еврейского конгресса, Роман Абрамович, Виктор Вексельберг, имеющий очень большую долю в нефтяном бизнесе, Андрей Козырев. Несмотря на широкую благотворительную деятельность и пребывание вне какой-либо религии – позицию, демонстрируемую Александром Машкевичем и другими, – это не избавляет их от упреков в антисемитизме, в то время как Кремль поддерживает группу людей, имеющих заметное влияние в бизнесе[49]. Подозреваемый в антисемитизме некоторыми наиболее заметными олигархами, такими как Березовский, Гусинский и особенно Ходорковский, чей образ жертвы, подогреваемый западными СМИ, не встречает никакого отклика в России, – Владимир Путин доверил важнейшие функции (премьер-министра, а затем директора Службы внешней разведки) еврею Михаилу Фрадкову. Кроме того, Владимир Путин находится в превосходных отношениях с главным раввином России Берлом Лазаром, учившимся в Нью-Йорке и получившим российское гражданство лишь в 2000 г.; с ним во время Межрегионального мирового экономического форума (Москва, 2004) автор этой книги имел увлекательную личную беседу относительно истории антисемитизма в России. Берл Лазар одинаково защищает любые деловые еврейские круги, вносящие вклад в экономическую жизнеспособность страны. Россия, в равной степени защищающая мусульманские сообщества, может – будучи постоянным членом Совбеза ООН – внести заметный вклад в урегулирование арабо-израильского конфликта.

Евреи – не единственная составляющая самобытности, естественным образом ориентирующая Россию на Запад. Точно таким же фактором является и католицизм, по определению связанный с Римом.

В союзе с Византией Киевская Русь приняла христианство и после разделения церквей в 1054 г., по определению, осталась в лоне Православной церкви[50]. Впоследствии длительные противоречия между Русью и Польшей носили религиозный характер: это были противоречия между двумя религиями, принятыми обеими державами много веков назад и имеющими там одинаково большое значение. Католицизм закрепится на западных границах Российской империи: конечно же, в Польше, а также в Литве, у украинских униатов – русинов, следующих греческим обрядам, но признающих главенство Рима и католические постулаты[51]. Преследуемый в течение всего советского периода католицизм сыграл ведущую роль в освобождении Польши от коммунистического ига в эпоху, когда паломничества папы-поляка Иоанна Павла II воспринимались как шаги духовного и политического характера. Связи между Русской и Украинской православной церковью, католиками-униатами и римским Святым Престолом приняли, особенно на «закате» СССР, геополитический характер, поскольку на фоне споров относительно экуменизма хорошо прослеживалась борьба за власть и влияние, определяющие позиции и реакцию различных партий. Выборы в 2005 г. папы Бенедикта XVI, бывшего кардинала Йозефа Ратцингера, были с удовлетворением встречены Московским патриархатом, находившимся в весьма прохладных отношениях с его предшественником. Иоанн Павел II, папа-поляк и славянин, рассматривал Россию как землю, где польские католические священники должны осуществлять свою миссионерскую деятельность, что привело к самой ожидаемой реакции со стороны россиян. Как отмечает Мишель Лярош[52], «расхождения между экуменическими высказываниями последнего папы и практикой агрессивного прозелитизма, осуществляемой на территориях, традиционно находившихся под эгидой Московской патриархии, стали сильнейшим образом беспокоить иерархов Русской православной церкви. Подобная практика выражалась не только в создании в России (без какого-либо согласования) диоцезов, но и в отправке в православную провинцию католических миссионеров». Эта позиция в значительной степени объясняется желанием Кароля Войтылы, бывшего плотью от плоти своей родной страны, мобилизовать ее против коммунистической власти, которую олицетворял Советский Союз, в 1945 г. похоронивший свободу Польши и остававшийся давним врагом. «Польский» папа имел глубокое убеждение, что новое возрождение его страны – он считал его результатом вмешательства Провидения – самым естественным образом поможет обратить в католичество православных русских «схизматиков». Последствия были ожидаемыми: митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, председатель отдела внешних сношений Московской патриархии и второе лицо в Русской церкви, стал гораздо чаще высказываться в прессе, осуждая прозелитизм, осуществляемый Ватиканом в отношении всех славянских народов, в особенности в России и на Украине.

Еще не пришло время анализировать отношения нового папы – аргентинца Франциска I – с Православной русской церковью, однако можно предположить, что он станет придерживаться линии, выстроенной Бенедиктом XVI, папой немецкого происхождения, призвавшего к примирению. Возможно, к нынешнему папе будут относиться иначе, чем к Иоанну Павлу II, который так ни разу и не был принят на территории России. Рим и Москва имеют одинаковые интересы в противостоянии агрессивному прозелитизму американских евангелических сект, занявших в Южной Америке то место, которое там традиционно принадлежало католической церкви, а теперь пытающихся проникнуть на территорию России, где их действия стали быстро восприниматься как проявление soft power[53]американцев. С другой стороны, Бенедикт XVI знал, что может сыграть на противостоянии Московской и Константинопольской патриархий[54]. Новый папа выступил против вхождения Турции в Евросоюз и тем самым оказался вовлеченным в конфликт с константинопольским патриархом, отстаивавшим эту перспективу потому, что ожидал, что членство Турции – руководимой сегодня, как известно, исламистами из ПСР – даст возможность создать на территории, исконно принадлежавшей Ватикану, многонациональную православную церковь, подчиняющуюся Константинополю. Централизация, осуществляемая патриархом Варфоломеем по примеру пап, беспокоит Бенедикта XVI, опасающегося, что восточная патриархия предъявит свои претензии на территории, традиционно принадлежавшие Риму. Появление в Европе Константинопольской православной церкви действительно могло бы стать следствием поддержки устремлений Турции. Патриарх воспринимается Римом как посол мусульманской Турции, в то время как христианская Европа сталкивается с огромной проблемой в виде прироста мусульманского населения – последствия массовой иммиграции, продолжающейся последние сорок лет. В ответ на планы патриарха Варфоломея Бенедикт XVI – и это вполне естественно – попытался сблизиться с патриархом всея Руси Алексием II, длительное время выступавшим против попыток своего константинопольского собрата сосредоточить в Западной Европе центральную структуру управления православной церковью.