Читать книгу - "Мирослав – князь Дреговичский - Эдуард Мартинович Скобелев"

по Купане была истощена долгой бранью, противостоя одиноко печенезям, сурожцам, годем и корсуньцем; без брани признала власть и руку Володимира и согласилась приняти князем его Мстислава 298. Мстислав, сев в Тмутаракани, построил церкву, низверг кумиры и понудил русь ко хри-щению, пролив немало безвинной крови. Иные из старшин, не подчинясь, ушли с женами и детьми к Дону и в Касожь и тамо поставили новые кури и воздвигли новые кумиры.

Олг же, Попович, убийца, бысть обласкан епископами и митрополитом, от Володимира принял боляр-ское звание и волость в Сиверех; ему же, по смерти Раг-дая, ватича, прославивша ся победами над степняками, доверил великий князь стеречи полдневные русьские вемли; водя полки, христил Олг некие из печенежских родей, дабы привлечи на службу Володимиру; правдо-верей же преследовал, избивая с жестокостию 2".

Уходя с дружиной из Дреговичей, рече Могута к Мирославу: «В неподходящий час покидаю тя. Не считаешь ли изменой?» Отрече: «(Ты) помогал мне без просьбы, яко подлинный друг, укорю ли, если уходишь ради общего дела?» Сам же был велми встревожен, ибо дружина его совсем умалилась от потерь, и противники были намного сильнее. И уклонялся сечи Мирослав, его же преследовали по пятам. В одну из ночей поздней уже осени донесли, воеводы Есислава заступили дороги впереди, а Святополк подпер сзади, и нельга ускользну-ти. Реша ходившие в дозорех: «Измена, князю, кто-то (нас) выдал». И позвал Мирослав ближних мужей, и вот открылось: нету Лешка, старейшины. Утром, исполчив дружину, увиде Мирослав предателя серед ворогов в болярской шапке. И была сеча коротка и неистова, и пробился Мирослав, але непомерной ценою: осталось из дружины всего 37 мужей, другие пали со славой. И ушли изгнанниками по первой пороше, и долго прощались с Дреговичеми, печално предчуя: расстаются надолго и лишь с собою уносят бозей земли. И се перевезлись по черным водам Непра, и лица мужей суровы быша в слезех от белого снега.

Ужасен вид бранного поля – простерлись округ бездыханные, иссечены мечеми, изувечены топорами, исколоты пиками, потоптаны конеми. Се израненные, ползли к ручью в изнурившей жажде, и у воды распластаны без пощады. Небывалое ожесточение промеж братеми. Люди, люди, сохранити ли теперь для любви сердце ваше? Попран разум неистовством; чести ли кланялись? истине ли служили?

Како створити, чтобы (повсюду) искали Правду, еже одна на всех? Како избежати ненависти? Вчера знал, сёння забыл, вчера мог, сёння обессилен. Како внушити, надорвется грабитель от награбленного, а яду-щий от чюжих рук ими же бывает удавлен? Како втол-ковати: не сокрытись от возмездия и сильнейшему? Како прояснитщ забавляясь чюжой бедою, николи (уже) не насладйтись своею радостью? Горе, горе, гибнет великое молча серед ничтожных.

Душа наша столь же в других, сколь и в нас самих; идеже словы, дабы возвестити (о том) понятно? Ужли в сечех (токмо и) родится час мира? Ужли нет наставника в народех кроме страха? Ужли вечно ярмо глаголющих от имени подъяремных? Ужли токмо серед лжи пробивается правда, яко травы сквозь камени? Ужли серед одних мук хоронится блаженство, и нигде боле? Содрогаюсь. Что ж, о себе помышляя, не помышляет о себе человец: о питие и брашне, о жене и жилище, о коне и сиденье высоком посреди застолья времён, поющих безвременью. Не дума о вечном побеждает суетность и пустоту, но дума о суетности поползновения к вечному, о наготе и одинокости посреди Творения противостоящего Истине Его. Кто обнимет и защитит (человека) в заблуждении, коли бози не хотят вразумити, но призывают вразумивших ся? Всяк просящий приимет по просьбе, коли посильна. Внемли: стенают округ о тяготах жизни – подла и несправедлива. Смеются бози над немощными: дали разум, а владеющие им неразумны. Аз же о другом – о тяготах. И се мудро от Неба. Коли всем по щучьему велению, еще свирепей и злее (будет) человец к человецу, еще бесполезнее Разум и безнадежней Надежда. Изречено: «В тяготах превозмогу, в грязи очищусь, в безумии обрету разум». Все приемлю без ропота; але терпети глупое – глупо, сносити жестокое – жестоко, покорствовати несправедливому – несправедливо; не стану терпети, не стану сносити, не стану покорствовати, последую за Разумом, за Совестью – сице познаю Истину. Думал, что счастие мое в довольстве и умиротворении, але то смерть моя; счастие мое – чистые слезы мои, аз же не разумею, ибо дик, хищен и чюжд идущему встречь. Жизнь – се тяготы добровольные, а кто без тягот, не жив; жизнь – се тяготы подневольные, а кто не противится, не жив. Не ведая о счастии своем, что ведаю о себе? Обретаю ли от утрат? поднимаюсь ли от падения? от боли постигаю ли радость? от несовершенства совершенствую ли?

Ища и не находя, слушая и не слыша, внемля и не понимая, плесневеет и изгнивает человец заживо. Но кто, кроме человеца, наставит его мужеством, кто взовет подражати великому, превозмогая пустое в бренности и мелкое в пустоте? Идеже такой? Не змыслен ли в лице Христа небесного лицедеями кре-та земного? Потрясает, коли обман. Кощунь в мыслех, аки и паки является же на ум: доколе веруешь в бо-ей, не поднимешься (до них); но если не веруешь, куда станешь подниматись? Пусть горит мир, и мы задыхаемся в дыму, станем повестити о боли души, даначе (все равно) смерть.

Зимой поделил Володимир земли Мирослава, и тако раздробились Дреговичи [300]. Святополк получил волости со градеми до Случья, сиречь, бранчан и полешей, дербичей, отчасти и любичей; Есислав же принял под себя остатнее, включая Друтичей; иные волости со градеми отдал Володимир под волыньских подручников. Святополк бысть велми недоволен, считая ся обделенным, и рассорися жестоко с братом Есиславом. Сказают, бросил в лице Святополку при споре Есислав вещие словы: «Кто породнится с ворогом отца, отречется и от матери своей». Се быша опошние словы Еси-слава, ибо с той поры не вставал уже с постели и по весне умре.

Глава седьмая

УВЕЩАНЬЯ И ЗАПОВЕДАНЫ!

Князь Мирослав бе (слишком) мудр, чтобы следовати (только) мудрости; шел стезьми часто наитяжкн-ми, порою даже неразумными, приумножая (тем) разумение бозей и человецей. Оставлено (им) Назидание для сыновей, велми утешительное и благополезное уму бдящему, радующему ся просторны!,: рассуждениам о добре и зле и о примерном княжении. Назидание бысть вписано в пергамены pi скреплено печатью в последнее лето дружбы с Володими-ром; грядущее Дреговичей, хотя омрачено, казаше ся чисто и тепло, яко вечерье погожего дня. Аз пишю из пергамен, почтя важным присовокупити