Читать книгу - "Сочинения. Том 3 - Гален Клавдий"

4.1.6. Итак, в первой книге сочинения «О душе» он сказал об управляющих нами силах то же, что утверждал Платон: разумная часть находится в голове, яростная — в сердце, вожделеющая — в области пупка. Однако в последующих книгах он пытается свести эти три части в сердце.

4.1.7. Вот его слова: «Но Поэт, который более чем достаточно говорит об этих вещах, показывает во множестве стихов, что и разумная, и яростная части находятся в этом месте, и объединяет с ними вожделеющую часть в том же месте, как, собственно, и следовало»[320].

4.1.8. Далее он добавляет: «Что и разумная часть находится там, доказывают следующие строки[321]:

“Разум и мысль безупречная также в груди пребывают”[322],

“Духа, однако, в груди у меня не склонила богиня”»[323].

4.1.9. Или затем, приводя еще стихи, добавляет: «Что и вожделеющая часть находится здесь, он показывает в следующих стихах:

“Гера, такая любовь никогда, ни к богине, ни к смертной,

В грудь не вливалася мне и душою моей не владела!”»[324]

4.1.10. И немного дальше: «Что и яростная часть у него помещается там, он показывает в таких стихах (которых на самом деле гораздо больше):

“Гера же гнева в груди не сдержала, воскликнула к Зевсу”[325].

И еще:

“Гнев ненавистный, который и мудрых в неистовство вводит.

Он в зарождении сладостней тихо струящегося меда,

Скоро в груди человека, как пламенный дым, возрастает!”[326]»[327]

4.1.11. Приводя эти стихи, Хрисипп показывает, что и он, подобно Гиппократу и Платону, полагает, что, помимо разумной силы души, существуют иные силы, а именно вожделеющая и яростная, и что его учение отличается от их учения только в том, что он утверждает, что все эти силы находятся в сердце, как полагал Аристотель, а не в трех различных частях тела: головном мозге, печени и сердце.

4.1.12. Однако действия и свойства этих сил достаточно ясно описаны в приведенных им стихах. Например, в стихе:

«Гера, такая любовь никогда, ни к богине, ни к смертной,

В грудь не вливалася мне и душою моей не владела!»,

речь идет о любви как страсти вожделеющей части души, а в стихе:

«Гера же гнева в груди не сдержала, воскликнула к Зевсу»

— о гневе как страсти яростной части души.

4.1.13. Для настоящего рассуждения не имеет значения, называть эти явления действиями или страстями соответствующих сил, в дальнейшем же мы основательно разберем эти термины.

4.1.14. Итак, в первой книге сочинения «О душе» Хрисипп не только не говорит, что нет вожделеющей и яростной части души, но даже учит, каковы их свойства, и назначает им одно место в теле. Однако во всех его сочинениях, посвященных страстям, а именно в трех книгах, где он исследует логические вопросы о них, и кроме того в «Терапевтике», которую также называют «Этика», оказывается, что он больше не придерживается этого мнения, но пишет то так, будто колеблется, то так, будто полагает, что нет ни вожделеющей, ни яростной части души.

4.1.15. Давая определение страсти, он утверждает, что причиной страстей в душе является некая неразумная сила, как я докажу несколько позже, толкуя его высказывания; в дальнейших же частях своего сочинения, в которых он исследует вопрос, порождаются ли страсти суждениями, он явно отступает от учения Платона, причем даже не считает нужным в начале, при постановке проблемы, упомянуть о его учении.

4.1.16. Впрочем, прежде всего его следовало бы обвинить в том, что он недостаточно хорошо осуществил членение. Ведь страсть, например любовь, может либо сама быть неким суждением, либо порождаться суждением, либо может быть неким направленным вовне движением вожделеющей способности души. Таким же образом и гнев — это или суждение, или некая неразумная страсть, происходящая из суждения, или сильное движение яростной способности души.

4.1.17. Он же, хотя можно было разделить проблему на три части, взялся доказывать, что следует понимать страсти как суждения, а не как порождения суждений, забывая при этом то, что сам написал об этом в первой книге сочинения «О душе», а именно что любовь есть проявление вожделеющей способности, а гнев — яростной способности.

4.2.1. Как в этих книгах он забыл то, о чем сам же писал, и не снизошел до возражений учениям древних, так же и при определении основных страстей, которые первыми были им описаны, он совершенно удаляется от взглядов древних, определяя скорбь как актуальное представление о наличии чего-либо дурного, страх как предчувствие зла, радость как актуальное представление о наличии хорошего.

4.2.2. Ведь непосредственно в этих определениях он упоминает одну только разумную часть души, обходя молчанием вожделеющую и яростную, так как ведь он полагает, что знание и предчувствие находятся только в разумной части.

4.2.3. Однако в определении влечения, которое он называет неразумным стремлением, он как бы коснулся, хотя лишь на словах, неразумной силы души, однако здесь же в истолковании своего определения он от этого отступает, ведь и стремление, которое он определил таким образом, оказалось у него относящимся к разумной способности души.

4.2.4. Ведь он определил его как разумное стремление к некоторому наслаждению, которое необходимо. Итак, в этих определениях он полагает, что страсти являются стремлениями, мнениями и суждениями, но далее в некоторых определениях он пишет, больше следуя Эпикуру и Зенону, чем собственным взглядам.

4.2.5. Например, страдание он определяет как некое уменьшение, происходящее из-за того, что представляется нежелательным, а радость — как некое увеличение, происходящее из-за того, что представляется желательным.

4.2.6. И эти уменьшения и увеличения, а также сокращения и расширения — ведь он о них иногда вспоминает — суть страдания неразумной части души, подвергающейся воздействию мнений. Примерно так представляли себе сущность страстей Эпикур и Зенон, сам же он определяет их иначе.

4.2.7. Вот поэтому меня и поражает этот человек: он удивительно неаккуратен во всем, что касается умения рассуждать и научного метода.

4.2.8. Ведь он явно противоречит самому себе не только здесь, но и в определении страсти, когда называет ее неразумным и неестественным движением души и чрезмерным стремлением, а затем раскрывает понятие «неразумное» как