Читать книгу - "Лачуга должника и другие сказки для умных - Вадим Сергеевич Шефнер"

Алексеем, почему его не видно, мать его, Серафима Дмитриевна, сокрушенно качала головой и говорила: «То пишет, то чертит на бумаге что-то – ночей не спит. Не знаю, что и делать с ним…»

Вскоре Алексей уехал в Москву. Вернулся он через пять дней. Мать рассказывала соседям, что он привез какие-то проволочки, баночки, металлические маленькие штучки и еще какие-то непонятные предметы.

Затем на попутном грузовике он направился в райцентр, где накупил холста, рыболовных капроновых лесок и много тюбиков с клеем БФ.

Еще через день Алексей пошел к местному столяру Михаилу Андреевичу Табанееву и попросил у него сухих дощечек и планочек. Тот охотно дал просимое, но поинтересовался, на что это Алексею надобно.

– Крылья буду ладить, – ответил Возможный.

– В птицы записаться хочешь? – засмеялся добродушный столяр. – Ну что ж, дело неплохое… Птицей станешь – не забудь мне пол-литра в клюве принести.

– Ладно уж, принесу.

В тот же день Алексей отправился в Дальние Омшары. Он рассказал Кате о том, что скоро сделает крылья.

Катя внимательно выслушала его и задумалась.

– О чем ты думаешь? – спросил ее Алексей. – Ты не веришь, что человек может летать?

– Нет, я верю, – тихо ответила Катя. – Но если у тебя ничего не выйдет с крыльями, ты все равно останешься для меня тем же.

Тогда Алексей обнял и поцеловал Катю, а на другой день они отправились в райзагс, а оттуда в Ямщиково – и Катя поселилась в доме Алексея. На этом, в сущности, кончаются все сердечные тревоги в жизни Возможного. Дальше – в этом отношении – судьба его и Кати сложилась счастливо, и они жили душа в душу. Должен признаться, что, принимаясь за эту главу, я боролся с соблазном хоть немного драматизировать любовные переживания Алексея и Кати. Но удержался от этого, ибо мое дело – повествовать только о фактах.

Теперь Алексей и Катя целыми днями находились в пристройке, где Алексей оборудовал небольшую мастерскую. Он подбирал и пилил планки, обстругивал их и склеивал, а Катя, наложив на холст картонное лекало, резала этот холст большими ножницами, а потом сшивала большой иглой, употребляя вместо ниток рыболовную леску.

Однако работы было так много, что Алексей связался с ребятами из местного школьного кружка авиамоделистов. Работали они охотно, их и не прогнать было из пристройки, но галдели ужасно, споря друг с другом из-за сборки узлов, – и мать Алексея была этим не очень-то довольна. Но помощь ребят освобождала Алексея от многих часов черновой работы и давала ему возможность заняться вспомогательным электронным устройством, которое должно было сделать полет совершенно безопасным.

И вот крылья были готовы.

В этот день Катя надела спортивные брюки и красивую кофточку, а Алексей облачился в свой единственный парадный костюм и приладил к рукам крылья. Пришли и ребята-авиамоделисты. Оделись они как обычно, но все были умыты и причесаны, что случалось с ними не каждый день.

– А ты, мама, пойдешь с нами на испытание? – спросил Алексей Серафиму Дмитриевну.

– Не хочу на баловство ваше глядеть, – строго ответила Серафима Дмитриевна. – Делом бы лучше занялись!

Тогда все, кроме нее, направились к выгону. Впереди шагал Алексей Возможный в парадном костюме и с крыльями, за ним Катя в клетчатой кофточке с пуговицами-леденцами, а уж за Катей – ребята. Погода стояла отличная, но отличная она или плохая, не имело значения: крылья годились для любой погоды.

Коров на выгоне в этот час не было, и людей нигде поблизости тоже не было, не видно и не слышно было птиц. Только сокол, как всегда, увязался за Алексеем и молча летал вокруг него.

И участники испытания тоже молчали, потому что приближался ответственный момент.

– Полетит дядя Леша сейчас, а веселья нет, – сказал вдруг самый маленький из авиамоделистов.

Ему никто ничего не ответил.

– Ну, начинаю полет. – Алексей посмотрел на Катю и побежал к середине выгона, расправляя на бегу крылья. Затем он оторвался от земли и полетел.

8. Дальнейшие события

Алексей сделал несколько небольших кругов над серединой выгона, а потом по прямой полетел к старой большой черемухе, что стояла у края поля возле ручья. Сокол летел рядом с ним. Казалось, птица нисколько не удивлена полетом человека.

Набрав высоту, Алексей перевалил через крону дерева и круто пошел вниз. Внезапно сокол с коротким предупреждающим криком вынырнул навстречу ему. Алексей резко свернул – еще немного, и он пропорол бы правое крыло о сухой жесткий сук и, конечно, упал бы. Теперь, благодаря соколу, он избежал опасности. Но сокола на мгновение сдавило между сучьями. Птица молча упала в ручей, и ее потащило течением. Лапы у нее были прижаты к телу – как при полете. Но так же птицы сжимают лапы и в миг смерти.

Алексей долго летел над ручьем, сопровождая мертвого сокола. Того волокло над бледно-зеленой подводной травой, над ржавыми консервными банками, над какими-то мятыми дырявыми кастрюлями и изодранными резиновыми сапогами, лежащими на дне. Дальше ложе ручья стало глинистым, а берег был весь в ямах; отсюда брали глину для печей. Затем ручей расширился, здесь был омут. Сокол исчез в его глубине.

Алексей набрал высоту и начал делать крутые виражи, чтобы током встречного воздуха осушить выступившие на глазах слезы. Рукой отереть их он не мог – этому мешали крылья.

Затем он вернулся к Кате и ребятам-авиамоделистам.

– Я нечаянно убил сокола, – сказал он Кате, снимая крылья. На краю правого крыла виднелось небольшое красное пятно.

– Как это грустно, – сказала Катя. – И именно сегодня…

– Теперь полетай ты, – сказал ей Алексей.

Катя надела крылья и сделала несколько кругов над выгоном. Потом разрешено было полетать самому старшему из авиамоделистов, ученику десятого класса Мите Добрышеву.

– Ну, понравилось? – спросила его Катя, когда тот отлетался.

– Понравилось, ничего, – ответил Митя. – Но на ТУ – сто четыре – лучше. Когда я на ТУ – сто четыре с папой в Киев летал – вот это да!

– А я на ИЛ-восемнадцать летал, – сказал самый маленький из авиамоделистов. – Вот это веселье было!

Ребята побежали к селу, и Алексей с Катей остались в поле одни. По-прежнему кругом было безлюдно. Поднявшийся северо-восточный ветер гнал на выгон пыль с проселочной дороги.

– Что ж, Катюша, идем домой, – сказал Алексей. – Испытание закончено. Ты рада?

– Рада, – ответила Катя. – Но почему-то думала, что радость будет больше.

– Я тоже так думал, – согласился Алексей. – Ты понимаешь, когда я летел, это было приятно, но совсем не так, как летаешь во сне. Не получается ли так: давая людям свои крылья, я отнимаю