Читать книгу - "Жизнь русского обывателя. Часть 3. От дворца до острога - Леонид Васильевич Беловинский"

и прислугой, отставные солдаты (служившие по рекрутским наборам), и ремесленники, занимающиеся производствами, в которых не хватало специалистов-христиан (кроме винокурения). Во второй половине XIX в. от политики ассимиляции евреев иудейского вероисповедания постепенно совершается переход к политике их изоляции: для них была введена процентная норма в высших учебных заведениях (разного уровня в различных заведениях, но везде превышавшая процентное соотношение иудеев и христиан), Александр III запретил производство иудеев в офицерские чины. Хотя иудеи могли носить традиционное платье и прическу (пейсы, еломок (ермолку), лапсердак, короткие штаны с белыми чулками и «патынки», туфли) и употреблять кошерную пищу, то и другое облагалось особыми налогами (коробочным сбором с портных и налогом с резников, особым образом забивавших скот и птицу, чтобы спустить кровь). Здесь употребляется термин «иудей», потому что этнический еврей неиудейского вероисповедания не рассматривался как еврей, а как русский.

Преследованиям подвергались не иноверцы, а отступления от религии. Так, когда в 40-х гг. XIX в. в Юго-Западном крае стало быстро распространяться мистическое течение в иудаизме, хасидизм, русское правительство, не вмешивавшееся в дела иудейской религии, выслало по просьбе раввината из страны зачинателя этого течения цадика Шнеерсона из Любавичей. Наиболее же серьезным преследованиям подвергались отступления от православия, и горше всего пришлось именно православным, но старообрядцам, на которых при Николае I обрушились кары, вплоть до закрытия скитов и ссылки в Сибирь «перемазавшихся» беглых из православия попов. Переход из православия в иные вероисповедания, даже и христианские, не говоря о нехристианских, не допускался ни при каких обстоятельствах, и еще в 1738 г. по приговору Сената были сожжены на костре отставной капитан флота Александр Возницын и еврей Лейба – один за переход в иудаизм, другой за соблазнение в него. Зато переход в православие поощрялся, и еврей-выкрест не только получал все гражданские права, но и некоторые существенные блага, например, освобождение от рекрутчины и поддержку какой-либо светской дамы-патронессы или местного архиерея. Горько пришлось, особенно при Николае I, и униатам Юго-Западного края: закрывались униатские епархии, в административном порядке преследовалось духовенство и сами униаты, как бы отступившие от православия. Во второй половине XIX в. преследования униатов и старообрядцев ослабли, а старообрядчество в 1907 г. даже получило права гражданства; но гонения на униатов при Николае II даже усилились вследствие травли их со стороны черносотенцев и особенно православного духовенства, болезненно переживавшего утерю части паствы вместе с доходами, которые она приносила. Практически вне закона были сектанты, рассматривавшиеся как вероотступники. Не только секты изуверские, вроде скопцов и хлыстов, но и совершенно безобидные молокане и толстовцы подвергались преследованиям. Так, принадлежность к скопчеству влекла за собой лишение всех прав состояния и ссылку в отдаленные места Восточной Сибири без права помилования даже при раскаянии; совращение в скопчество, сопряженное с оскоплением, каралось каторгой до 6 лет, а насильственное оскопление – до 15 лет. Но здесь с правительством еще можно было согласиться. Однако духоборы, всего лишь не признававшие первородного греха, причащение, рай и ад понимавшие духовно, не призывавшие на помощь Богородицу и святых, не молившиеся за умерших и не признававшие икон, а богослужение в форме чтения молитв и псалмов совершавшие в обычной комнате (т. е. отвергавшие посредничество духовенства), подлежали ссылке. Выделившиеся из духоборчества молокане, также отрицавшие официальную церковь с ее иерархией, таинствами, обрядами, почитанием святых и мощей и видевшие источник вероучения в Священном Писании Ветхого и Нового Завета, а в качестве архиерея признававшие только Иисуса Христа, были сосланы на Кавказ. Рьяно разыскивали и искореняли православные попы и еще одно рационалистическое течение в христианстве – штундизм, т. е. нынешний вполне безобидный баптизм.

Вообще православное духовенство в массе активно выступало в качестве духовной жандармерии, выискивая отступления от веры и донося на вероотступников, хотя, с другой стороны, и брало взятки с тех же старообрядцев, до поры до времени закрывая на них глаза.

Безусловно, не все духовные лица были чиновниками и инквизиторами: люди есть люди. И неприязнь прихожан к церкви отнюдь не означала отторжения веры вообще. Во всех слоях общества были и искренне и глубоко веровавшие люди, веровавшие в дух христова учения, а не в букву; но было в образованной части общества, в т. ч. среди аристократии немало и атеистов, иногда даже кичившихся своим неверием. Большая же часть населения исполняла церковные обряды и молилась по традиции или по усвоенной с детства привычке, автоматически, не вдумываясь в слова молитв.

Неприязнь и неуважение к малограмотным, невоспитанным, равнодушным и часто грубым и жадным «попам», как называли нередко все духовенство вкупе, и душевная потребность в глубокой и искренней вере вызвали среди городского, преимущественно высокообразованного населения поиски личного Бога, поиски веры без посредников. Еще во второй половине ХVIII в. широко распространилось масонское учение, целью которого было – «тесание грубого камня сердца», духовное самосовершенствование через мистические размышления, поиски личного Бога и слияние с Богом. Масонством была охвачена значительная часть дворянства, прежде всего его верхушки, и среди видных масонов были представители громких фамилий и высокопоставленные чиновники. В числе первых русских масонов кроме знатных имен князя Романа Воронцова (отца знаменитой княгини Е. Дашковой), Голицыных, Трубецких и др. мы видим и виднейших представителей раннего русского Просвещения: А. П. Сумарокова, будущих историков князя М. М. Щербатова и И. Н. Болтина; в екатерининские времена среди виднейших масонов «высокого градуса» князья А. Б. Куракин, Г. П. Гагарин, Н. Н. и Ю. Н. Трубецкие, граф П. А. Татищев, сенатор князь И. В. Лопухин, наш известнейший просветитель, книгоиздатель Н. И. Новиков, М. М. Херасков, И. П. Тургенев, И. П. Елагин, А. М. Кутузов и др. И в XIX в., особенно в первой его четверти, масонство сохраняло массовый характер, вбирая огромное количество гвардейского офицерства и столичного чиновничества. Можно сказать, что быть масоном стало модным. И хотя вскоре правительство потребовало от всех государственных служащих подписки о непринадлежности к тайным обществам, а в николаевскую эпоху масонство оказалось под большим подозрением ввиду принадлежности к нему всего руководства декабристов, еще в 30–40– гг. оно сохранялось, угасая постепенно к середине XIX в. Правда, в это время в него влилось и немало равнодушных к вере, видевших в своем масонстве лишь средство для карьеры: братья по ложам должны были помогать другу и в жизни.

Интерес к разного рода тайнам духа и потусторонней жизни в высшей степени был характерен для части дворянства второй половины XVIII – начала XIX в. «С трудом верится, – писал граф В. А. Соллогуб, – чтобы целое поколение умов отборных могло углубляться не только в изучение халдейской премудрости и формул умозрительной символики, но еще серьезно занималось алхимическими препаратами, основанными на меркурии и могущими создать золото.

После тестя моего, графа Михаила Юрьевича Виельгорского… осталось несколько тысяч книг герметического содержания. Большая часть этой драгоценной библиотеки поступила в Императорскую публичную библиотеку… Некоторую часть я имел