Читать книгу - "Королева скандала - Джилл Пол"

мебели, рваных коробок и прочего хлама. Рэйчел помогла вынести все это через заднюю дверь к большой жаровне, в которой металось рыже-красное пламя. Жаровня стояла в углу участка, и от нее шел запах горелой древесины. Невысокие тонкие каблучки замшевых ботильонов Рэйчел утопали в грязной траве.

Джон Старки отломал ножку от стула, пошевелил угли и сунул ее между ними. Пламя начало облизывать ножку со всех сторон.

— Как давно вы здесь работаете? — спросила Рэйчел.

— С 1970 года, — ответил Джон. — Уже давно. — Лицо его было красноватым, как бывает у людей, много работающих на открытом воздухе, но в целом он находился в хорошей физической форме. Жилистый мужчина, выглядевший достаточно энергичным. На нем были синий морской свитер в резинку и толстые черные кожаные перчатки.

— Я приехал в Париж, когда влюбился во француженку, и мне повезло устроиться сюда на работу.

— Это, наверное, потрясающе — работать на герцога и герцогиню. Какими они были?

— Щедрыми работодателями. — Он встал на сиденье деревянного стула и отломил от него оставшиеся ножки. — Я был в хороших отношениях с ними обоими. Герцог любил поболтать со мной о садоводстве, а герцогиня поручала выгуливать своих мопсов в парке. Не многим она, кстати, доверяла это, но собаки меня любили, и она знала, что с ними ничего плохого не случится.

— Вы, наверное, видели множество знаменитостей, которые побывали здесь за долгие годы? — прощупала почву Рэйчел.

— Конечно, — сказал садовник. — Герцог и герцогиня любили принимать гостей. Я видел кинозвезд, политиков, музыкантов… Все сильные мира сего переступали этот порог. — Он скормил жаровне оставшиеся ножки.

— Вероятно, последние годы герцогини были печальными в сравнении с теми шикарными временами? — Рэйчел наблюдала за выражением лица Джона Старки, и по тому, как он отвечал, понимала, насколько небезразлична была ему Уоллис.

— Эти годы были трагичными. Она так и не оправилась после смерти герцога. Без него она была как потерянная, как маленькая пташка. Я имею в виду, что она всегда была худая, как палка, а после того, как он умер, почти совсем растаяла.

— Как вы думаете, герцог был любовью всей ее жизни?

Это был глупый вопрос. Откуда это мог знать садовник? Рэйчел просто произнесла вслух то, о чем думала.

Джон Старки положил в огонь куски коробки, и пламя вспыхнуло, взметнулось по краям.

— Они много спорили, но они привыкли друг к другу. К тому времени как я узнал их, они уже очень втянулись в свой образ жизни и были неразлейвода, понимаете? — Он кивнул с отрешенным взглядом.

— Я знаю, что Алекс хотел спросить у вас о приезде сюда принцессы Дианы. Вы ее видели когда-нибудь?

— Еще бы! — ответил садовник. — Миллион раз. Когда она приезжала к герцогине, то всегда привозила корзины с продуктами из «Фортнум и Мэйсон», и их содержимое доставалось обслуге. Мне больше всего нравились там пироги «Даиди».

Она надолго приезжала к герцогине?

— Обычно где-то на полчаса. В последние годы жизни герцогиня не могла разговаривать дольше. Она уже не вставала с кровати и ослепла. Превратилась в болезненное создание, которое легко приходило в панику. Но принцесса сидела у ее кровати, держала за руку и обнимала то, во что она превратилась. Одна кожа да кости.

Он подкинул еще несколько кусков дерева в жаровню, где языки пламени, потрескивая, поглотили их. Рэйчел радовалась идущему от огня жару. День был промозглый, и холодная сырость пробирала до костей через отверстия в ботильонах. Она протянула руки без перчаток поближе к огню, чтобы погреться.

— А вы когда-нибудь разговаривали с Дианой?

— Да, разговаривал. Она всегда помнила, как меня зовут, и махала рукой: «Привет, Джон! — Он махнул рукой, изображая, и произнес эти слова более высоким голосом. — Как там сад? Розы в этом году расцветут рано?» И всё в таком роде.

— Вы видели ее, когда она приезжала в августе?

— Да. И у меня до сих пор ком в горле стоит, когда я вспоминаю об этом. — Он посмотрел Рэйчел в глаза: — Если бы они остались здесь и не поехали в город… Их водителю удалось оторваться от папарацци, поэтому сюда за ними никто не ехал. Они были бы в безопасности.

Рэйчел захватила с собой фотографию Дианы из журнала, где у нее на руке был браслет в тот последний день ее жизни, и достала ее, чтобы показать садовнику.

— Вы не заметили, случайно, был ли тогда на ней этот браслет?

Ом быстро глянул на фотографию и кивнул:

— Ага, это тот самый, что я подарил ей.

— Вы ей подарили? — не поняла Рэйчел.

— Видите этот вот старый туалетный столик? — Он пнул носком ветхий предмет без ящиков. Похоже, когда-то он был в стиле рококо. — Когда я спустил его из спальни герцогини, произошла забавная вещь. Я, наверное, нажал на какой-то потайной рычажок под столешницей, и из него выскочил маленький ящичек. Если не знать о нем, ни за что не найти. Так вот, этот браслет был внутри. Я нашел его, как раз когда приехали Диана с Доди. Аль-Файед пошел в кабинет, а я вдруг подумал, что подарю находку Диане. Мне показалось, что это будет правильно.

— Это был хороший поступок. А что вы сказали ей, когда отдали браслет?

Джон тихо усмехнулся и покачал головой:

— Я хотел сказать ей, что, на мой взгляд, она творила большое добро, когда все эти годы навещала герцогиню, и что я восхищен работой, которую она проделала в вопросах противопехотных мин, СПИДа и всего прочего. Все эти слова были у меня на уме, но я стоял как дурак косноязычный. Вблизи она оказалась гораздо красивее, чем я думал, и все, что я смог произнести, было: «Это вам», — и сунул браслет ей в руку.

Рэйчел сочувственно улыбнулась. Она представила себе, какое впечатление производила на людей Диана.

Джон продолжал:

— Она тут же надела его на запястье, поблагодарила и сказала, что он очень красивый и что она будет хранить его. А потом Доди позвал ее в кабинет, и всё. Но она тогда, уезжая, по-особому мне помахала и крикнула еще раз: «Спасибо!»

Рэйчел стало интересно, заметила ли Диана гравировки. Не похоже.

— На сердечке были выгравированы число XVII и буква «Л». Они вам о чем-то говорят?

Он пожал плечами и покачал головой:

— Без понятия. Я уверен, что герцогиня унесла с собой в могилу чертову кучу тайн. — Он умолк и взглянул на Рэйчел. — Простите за мой французский.

Она улыбнулась.

— Уж кто-кто, а я точно не падаю в обморок от грубых слов. — Рэйчел смотрела, как садовник