Читать книгу - "Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов - Эндрю Нагорски"

создавали советские контрагенты, которые неоднократно грубо пренебрегали безопасностью во время собственных выходов на радиосвязь. В конце августа и в начале сентября 1942 г. немецкие власти добрались до членов «Красной капеллы» и всех, с ними потенциально связанных, арестовав около 139 человек, в том числе и Харнаков.

Всех ключевых участников группы судили за государственную измену. Арвид был практически сразу приговорен к смертной казни. К Милдред судьи поначалу отнеслись с большим сочувствием, видя в ней просто женщину, которую довел до беды её муж-немец. Её приговорили к шести годам тюрьмы и шести годам «лишения чести». Первые казни произошли 22 декабря 1942 г., когда Арвида, Шульце-Бойзена и еще двоих повесили. В дальнейшем еще четверых членов группы казнили на гильотине. В конце концов Милдред тоже не выжила. Её повторно судили, по новому обвинению в том, что она соблазнила лейтенанта абвера с целью похищения государственных секретов, что быстро стало основанием для смертного приговора, который и был вскоре приведен в исполнение. Милдред стала единственной американкой, казненной гестапо. Её последними словами перед смертью на гильотине берлинской тюрьмы «Плецензее» 16 февраля 1943 г. были: «Я так любила Германию».

Большинство американцев, все еще остававшихся в Германии в 1940 и 1941 гг., разумеется, не были ни предателями, ни бойцами Сопротивления. Но дипломатам и журналистам, как и рузвельтовской администрации в США, все чаще представлялись моменты для выбора стороны. Успехи английских ВВС в Битве за Британию, заставившие Гитлера отказаться от операции «Морской лев», от вторжения в Англию, приободрили американцев в Берлине, видевших до того, как гитлеровская военная машина одерживает одну победу за другой. Хотя дипломаты и журналисты играли разные роли, они часто исходили из невысказанного предположения, что работают они ради общей цели. Полковник Джон Ловелл, военный атташе в берлинском посольстве, легко подписал нескольких американских корреспондентов отслеживать номера на погонах и воротниках солдат, которых они видели на проходе через Берлин. «Когда появлялся новый номер, мы сообщали об этом Джону», – вспоминал Харш из Christian Science Monitor.

Поскольку Ловелл знал, какие подразделения находятся на Западном фронте, то он делал вывод, что если солдаты из них начинают появляться в Берлине, то соответствующие подразделения направляются на восток. Харш перебрался из отеля «Адлон» в дом, известный как «Cercle Français», который заняло американское посольство и где жили Ловелл и еще несколько его сотрудников. Однажды декабрьским вечером полковник пригласил Харша на ужин, где собирались военные атташе восточных и юго-восточных соседей Германии. После французского ужина с диковинным салатом с цикорием Ловелл пригласил гостей пройти в библиотеку, где выложил карту Восточной Европы. Далее он высказал свои предположения относительно того, где сейчас находятся немецкие войска и насколько они готовы к бою, а затем предложил гостям сделать то же самое. Далее он добавил, что войска могут оттуда направиться на восток или на юг, но вероятнее всего – пойдут они на восток, на Советский Союз.

Атташе из Венгрии, Румынии, Югославии, Болгарии и Греции вносили некоторые свои мелкие поправки, но в целом они были согласны с оценками Ловелла. Они также согласились, что все выглядит так, словно немецкие войска уже готовы двигаться на восток. Тогда к карте подошел советский атташе и признал, что его сведения о том, где находятся войска, примерно такие же. Но он полагал, что немецкая военная машина все-таки собирается развернуться на юг. И добавил, что если все-таки Гитлер выступит против его страны, то «это не будет воскресной прогулкой».

На деле же отказ от вторжения в Британию подтолкнул нацистского лидера к шагу в сторону его второй давней мечты: быстрой победы над Советским Союзом. Это должно было еще сильнее способствовать изоляции Британии и в конце концов подвести её к признанию того, что победа Германии неизбежна. Шульц из Chicago Tribune вспоминала беседу с Карлом Боймером из Министерства пропаганды, случившуюся примерно в то время. Боймер не упоминал о возможности вторжения в Россию, но намекнул, что немцы могут попытаться захватить её изнутри.

– Просто представьте, что мы сможем сделать с ресурсами России, – говорил он. – Она их тратит так же безрассудно, как Америка – свои.

По словам Шульц, она после этого уточнила, не собирается ли Германия распорядиться и американскими ресурсами. Боймер ответил:

– О да, конечно.

Боймер, конечно, красовался. В реальности Гитлер еще не отказался от идеи удержать США от вступления в войну, даже несмотря на то, что Рузвельт все больше поддерживал Британию. 7 декабря 1940 г. президент объявил, что «лучшей защитой для США в данный момент будет успех Великобритании». В радиопередаче Fireside Сhat («Разговоры у камина») 29 декабря он обвинил нацистов в попытках «подчинить себе весь мир» и произнес свое знаменитое высказывание, что его страна станет «великим арсеналом демократии». Все это было подготовкой к акту о ленд-лизе, подписанному в результате 11 марта 1941 г., по которому в Британию пошли огромные поставки вооружений и других материальных средств. Но Гитлер все еще цеплялся за мысль, что запланированное им вторжение в СССР убедит американцев, что им надо оставить Европу, в том числе и своих британских друзей, могущественной Германии.

22 июня 1941 г. армии Гитлера начали операцию «Барбаросса», атаковав сталинский Советский Союз. Советский диктатор отказывался верить всем предупреждениям – не только от своих шпионов, но и от Британии и США. В результате немецкие силы поначалу одерживали легкие победы в столкновениях с не готовыми к этому войсками Красной армии, заходя все глубже на территорию СССР, и все выглядело так, словно расчеты Гитлера опять оправдались. 4 августа 1941 г. в очередном выпуске журнала Life самый авторитетный военный обозреватель Америки Хэнсон Болдуин писал, что исход войны решится на Восточном фронте. В случае успеха немецкая военная кампания закончится полным «завоеванием Европы», объявлял он, включая в этот приговор и Британию. Он обсуждал вероятность, что армии Гитлера можно победить или хотя бы обессилить долгими, дорогостоящими военными действиями. «Но ориентируясь на весь прошлый опыт – на наши ограниченные знания о Красной армии, на события первого месяца боевых действий, – мир имеет основания ожидать быстрой и решительной победы Германии над Россией».

Для американцев, живших и работавших в Германии, такие оптимистичные прогнозы выглядели все более и более сомнительно. Чем дальше уходила армия, тем больше они видели трудностей в тылу. В Гитлерленде менялась жизнь – и для американцев, и тем более для немцев. Менялась же она не к лучшему.

Во время Битвы за Британию в августе и сентябре 1940 г. английские бомбардировщики редко добирались до Берлина, но их первые рейды сильно пошатнули уверенность в будущем жителей немецкой столицы, которых до того