Читать книгу - "Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 2 - Петр Александрович Дружинин"

для экстренно созванного Объединенного внеочередного пленума обкома и горкома ВКП(б), на котором 22 февраля Георгий Максимилианович выступил с докладом по поводу постановления политбюро от 15 февраля. В своем выступлении секретарь ЦК усиленно продвигал линию именно на групповую связь ленинградцев с ждановскими выдвиженцами в Москве:

«Главное – “группа”. Маленков без тени сомнения уверял ошарашенных членов горкома и обкома партии, что “антипартийная группа” у них была, и требовал, чтобы в своих критических и самокритичных выступлениях они ее сами же “вскрыли” и “разоблачили”»[650].

В тот же день Объединенный пленум принял все нужные сталинскому руководству решения – осудил «антипартийную групповщину» и единогласно избрал нового партийного руководителя Ленинграда и области – им стал верный подручный секретаря ЦК В. М. Андрианов.

В условиях последовавшей глобальной чистки ленинградских коридоров власти аппарату ЦК нужно было решить первоочередные кадровые вопросы – проконтролировать замену оставшихся руководителей обкома, горкома, райкомов ВКП(б), Ленгорисполкома и прочих партийных и государственных органов. До литературоведения руки в ЦК партии дошли только в апреле. Однако хронологическая близость рассмотрения Маленковым «письма коммунистов» и его визита в Ленинград позволяет допустить, что он обращался к вопросу о существовалии «группы» в Пушкинском Доме во время этой поездки.

Параллельно раскручивался маховик антикосмополитической кампании, направленной, говоря словами А. С. Бушмина, против «однородной национальности». Несомненно, приведенное письмо сыграло ключевую роль для выявления жертв этой кампании.

Кроме того, важно учитывать еще одно обстоятельство, ставшее следствием «ленинградского дела», – резко уменьшилось число критических газетных публикаций, а также сообщений по Ленинградскому радио и в новостной ленте Ленинградского отделения ТАСС. Из-за секретности, сопровождавшей раскручивание «ленинградского дела», в средствах массовой информации умышленно не акцентировалось внимание трудящихся на смене руководства города, на каких-либо идеологических ошибках горкома и обкома и тому подобном – нужно было с наименьшим общественным резонансом заменить подавляющее число руководителей разного уровня. Лучшим информационным фоном тут были новости с полей и т. п.

Критика в печати ленинградской филологической науки также уменьшилась, но обстановка в ЛГУ и Пушкинском Доме продолжала накаляться, пока не достигла своей развязки в мае 1949 г. Давление шло как со стороны нового партийного руководства города, так и из столицы; особенно усилилось оно по линии Министерства высшего образования СССР, всерьез озабоченного «чистотой кадров». Идеологическая и национальная линии объединили свои деструктивные силы.

«Об одной антипатриотической группе театральных критиков»

О «засилье евреев» в Ленинградском университете сообщала в годы войны даже фашистская пресса[651], но к 1949 г. антисемитизм стал не только пропагандой. Требование «чистоты кадров» предъявлялось как Министерством высшего образования СССР, так и Президумом Академии наук. Несомненно, это было инициативой «руководящих инстанций».

Профессор ЛГУ, физик С. Э. Фриш вспоминал:

«Было трудно проследить, по каким каналам проникали в жизнь требования борьбы за эту “чистоту кадров”. Никита Андреевич Домнин, сменивший Вознесенского на ректорском посту, имел наивность отправиться в ЦК партии с намерением выяснить, каковы же, наконец, “установки” относительно зачисления на работу лиц с нерусскими фамилиями. Там ему педантично разъяснили, что при зачислении надо пользоваться лишь деловыми соображениями и что ни одна национальность по Советской Конституции не может угнетаться и, наоборот, не должна попадать в привилегированное положение. Домнин, человек порядочный, но чересчур непосредственный, с недоумением спрашивал:

– Не понимаю, как же в университете среди моих помощников есть столько лиц, ведущих другую линию, точно они имеют иные указания?»[652]

Характер таких указаний легко угадывается по речи начальника Главного управления университетов МВО СССР Кузьмы Фомича Жигача, зафиксированной несколько позднее профессором филологического факультета МГУ С. Б. Бернштейном:

«Недавно в министерстве слушал выступление “профессора” Жигача (правая рука Кафтанова). Он метал гром и молнии против тех евреев, которые свои еврейские фамилии меняют на русские и тем самым “вводят в заблуждение русский народ”. Все слушали молча»[653].

Статья от 28 января 1949 г. позволила громить евреев уже на законном основании, отчего из числа критикуемых достаточно быстро исчезли как русские, так и немецкие фамилии. Представители «однородной национальности» получили новое наименование – «космополиты».

Планам борьбы с такими «однородными» представителями в области науки о литературе было посвящено заседание бюро Василеостровского райкома ВКП(б) 4 фев‐ раля 1949 г.:

«СЛУШАЛИ: Предложение члена бюро РК ВКП(б) тов. Миловского М. П. об обсуждении на заседании бюро РК ВКП(б) докладов секретарей: парторганизации Института литературы Академии наук СССР тов. Перепеч и филологического факультета Ленгосуниверситета им. А. А. Жданова – тов. Лебедева о мероприятиях в связи с редакционной статьей газеты “Правда” № 28 от 28/I – 1949 г. “Об одной антипатриотической группе театральных критиков”.

ПОСТАНОВИЛИ: Предложить отделу пропаганды и агитации РК ВКП(б) до 25 февраля 1949 г. заслушать на совещании в Отделе доклады секретарей парторганизаций: Института литературы Академии наук СССР тов. Перепеч и филологического факультета Ленгосуниверситета им. А. А. Жданова – тов. Лебедева – о мероприятиях партийных организаций, проведенных и предполагаемых к проведению в связи с редакционной статьей газеты “Правда” № 28 от 28/I – 1949 г. “Об одной антипатриотической группе театральных критиков”»[654].

Как показывает приведенная выписка, четких мер воплощения в жизнь статьи в «Правде» из вышестоящих партийных инстанций пока в райком ВКП(б) не поступало. Именно в таком же, пока еще достаточно сдержанном ключе выступал в эти дни в Доме писателя А. Г. Дементьев:

«31 января открылось отчетно-выборное собрание драматургической секции Ленинградского отделения Союза советских писателей. ‹…› Ответственный секретарь Ленинградского отделения Союза советских писателей А. Дементьев подробно остановился на серьезных ошибках в работе театральных драматургов, критиков и театроведов Ленинграда»[655].

14 февраля Д. Т. Шепилов подал секретарю ЦК Г. М. Маленкову докладную записку, в которой сообщал и о ситуации в Ленинградском отделении ССП уже в более ярких красках:

«Статьи газет “Правда” и “Культура и жизнь” об антипатриотической группе театральных критиков подняли общественность Ленинграда на борьбу с последователями гурвичей и юзовских в Ленинграде.

Ленинградские драматурги, работники театрального искусства, композиторы, сотрудники института театра и музыки на своих собраниях единодушно осудили вредоносную деятельность критиков‐космополитов и их ленинградских выучеников и последователей.

Ответственный секретарь Ленинградского отделения Союза писателей А. Дементьев, писатель В. Друзин, драматург Б. Чирсков, народный артист СССР Н. Черкасов, режиссер С. Рашевская и другие работники искусств приводили на этих собраниях многочисленные факты антипатриотической деятельности ленинградских критиков С. Дрейдена, И. Шнейдермана, И. Березарка, С. Цимбала, театроведа М. Янковского, которые в своих статьях и выступлениях проводили линию Юзовского и Гурвича, всячески раздували их авторитет. ‹…› Эти критики, стремясь укрыться от контроля общественности, сколотили свою “среду” и в келейной обстановке “критического объединения”