Читать книгу - "Савроматы. Ранняя история и культура сарматов - Константин Фёдорович Смирнов"

разбитая пополам, по своим контурам может быть сопоставлена с каменными изваяниями из Бузулукского уезда и кургана 16 группы «Три брата». Она представляет уплощенную четырехгранную стелу с грубо подтесанным нижним концом; выделены лишь голова и небольшие плечи. Моделировка плоского лица поразительно сходна с моделировкой лиц куйбышевской и бузулукской скульптур: отмечены глазные впадины, рельефно выступает прямой и длинный нос, под которым обозначен — короткий рот; четко видны волосы или головной убор. Стела изображает, судя по чертам лица, мужскую фигуру. Она была найдена у полы небольшого кургана и разбита при вспашке поля трактором. Курган в центре частично был раскопан И.И. Ляпушкиным. Открыты — два погребения, одно из которых относится к IV в. до н. э., другое — к более позднему сарматскому времени.

Поволжские и особенно донские антропоморфные надгробия нельзя рассматривать вне связи с подобными же стелами, обнаруженными в дельте Дона и на Керченском п-ове. Первое из описанных антропоморфных изваяний карнауховского кургана почти тождественно изваяниям из кургана 2 (IV в. до н. э.) группы «Пять братьев» у Елизаветовской станицы и из некрополя Танаиса[760]. С ними тесно связаны схематически выполненные антропоморфные надгробия Боспора эллинистического и римского времени[761]. Их принадлежность туземному, в основном меото-сарматскому, населению Нижнего Дона и Боспорского царства несомненна. Воя эта группа надгробий, порожденная очень близкими религиозными представлениями, восходит к более древним местным памятникам монументальной скульптуры киммерийского времени. Описанные надгробия савроматской территории нельзя отделить от надгробий из Елизаветовской станицы и Танаиса. Елизаветовское и танаисские надгробия могли принадлежать меотам дельты Дона. Но подобные надгробия из хут. Карнауховский, найденные в глубине донских степей, где в IV в. до н. э. господствовали савроматы, могут быть связаны только с ними.

Глава пятая

Проблема происхождения савроматов

Территория их расселения

§ 1. Вопрос о взаимоотношениях племен срубной и андроновской культур

Памятники савроматской культуры отличаются от памятников эпохи бронзы той же территории. Возникает вопрос: какую роль в формировании савроматов сыграли племена древних скотоводов, населявших во II тысячелетии до н. э. степи Поволжья и Южного Приуралья? Можно ли считать этих предшественников савроматов, прежде всего, племена андроновской и срубной культур, также их непосредственными предками?

История знает немало примеров полного или почти полного уничтожения одних племен другими в результате длительных войн. Поэтому было бы совершенно вероятным предположить, что в период массового перехода скотоводческих племен степей Евразии к кочевому образу жизни, в конце эпохи бронзы, когда значительно увеличились подвижность племен и крупные военные столкновения между ними, некоторые древние племена были вытеснены с занимаемой ими территории или даже физически истреблены. Такова ли была судьба многочисленных срубных племен на Нижней Волге и андроновцев в Южном Приуралье? Данные археологии и антропологии говорят о другом: об активной, ведущей роли этих племен в формировании населения эпохи раннего железа.

В настоящее время мы не располагаем достаточным материалом, чтобы проследить конкретный путь развития племен срубной и андроновской культур до начала раннего железа. Однако некоторые данные археологических исследований, полученные в особенности при изучении погребальных обрядов и керамики, позволяют установить связующие звенья между степными племенами эпохи бронзы и савроматами.

Чтобы перейти к этой проблеме, рассмотрим вначале насколько позволит археологический материал, взаимоотношения между скотоводческими племенами Поволжья и Приуралья эпохи бронзы.

Этого вопроса кратко коснулась О.А. Кривцова-Гракова в своей монографии о степном Поволжье и Причерноморье в эпоху поздней бронзы[762]. Она проследила влияние андроновской культуры на развитие срубной в степях Поволжья. Многочисленные примеры проникновения в Среднее Поволжье элементов материальной культуры и особенностей погребального обряда андроновских племен позволили исследовательнице сделать вывод о частичном переселении отдельных андроновских групп во второй половине II тысячелетия до н. э. в среду срубных племен (рис. 76). Как показывают археологические материалы, контакт между этими соседями, основную границу которых представлял бассейн р. Урал, установился не позднее середины II тысячелетия до н. э. на базе развития металлургии меди и бронзы. Во владении западной группы андроновцев оказались южные области Урала, богатые залежами медной руды, разработка которой была освоена этими племенами. Межплеменные связи способствовали проникновению в Поволжье андроновского металла в виде различных изделий (височные кольца, желобчатые браслеты, штампованные бляшки, нагрудные украшения и пр.). Возникшая в Поволжье металлургия бронзы, как убедительно доказал В.П. Шилов[763], все же не могла целиком удовлетворить потребности в металлических изделиях довольно многочисленного населения степного Поволжья. Развитие коневодства у андроновских и срубных племен[764] усиливало подвижность этого населения и облегчало сношения между отдельными племенами.

Бросается в глаза большое типологическое единство некоторых форм орудий труда и оружия, сделанных из металла и камня (ножи-кинжалы срубного типа, некоторые типы бронзовых топоров, шилья, наконечники стрел и пр.). Это единство объясняется не столько единым характером экономического уклада и уровня общественных отношений андроновцев и срубных племен, хотя и этот фактор нельзя игнорировать, сколько растущим усилением межплеменных связей мирного и военного характера. Развитие этих связей становится для нас еще более явным, если мы обратим внимание на другие явления, сближающие андроновские и срубные племена.

Я уже имел возможность высказать свое отношение к фактам распространения трупосожжений у срубных племен Поволжья[765]. Десяток приведенных мною случаев древних трупосожжений можно теперь увеличить почти вдвое. Кроме уже отмеченных мною ранее, они обнаружены в кургане у станции Карамыш Красноармейского р-на Саратовской обл. (на правом берегу Волги, южнее Саратова)[766] и в курганах 23 и 24 у с. Кайбелы Чердоклинского р-на Ульяновской обл. (на левом берегу Волги)[767]. Трупосожжения были совершены и на месте погребения и на стороне, причем в карамышском кургане кострище, на котором были сожжены покойники, находилось поблизости от грунтовых могил, куда были ссыпаны остатки пережженных костей. Могилы и кострище перекрыты здесь одной земляной насыпью. Еще один случай трупосожжения в грунтовой могиле зафиксирован В.П. Шиловым в 1957 г. в быковских курганах (курган 1, погребение 1), а мне удалось открыть в той же группе частичное обожжение трупа в могиле (Быково I, курган 13, погребение 6)[768].

Как известно, обряд трупосожжения совершенно чужд племенам срубной культуры Поволжья. Мог ли он возникнуть здесь совершенно самостоятельно? Думается, что нет, учитывая сильную устойчивость погребальных традиций родовых групп населения эпохи бронзы. Надо заметить, что случаи трупосожжений обнаружены в могильниках, где преобладают традиционные и очень устойчивые формы трупоположений, которые сложились уже в период полтавкинской культуры. Поэтому источник возникновения этого обряда надо искать извне, в воздействии погребальных обычаев иного населения. Некоторые исследователи, прежде всего, К.В. Сальников, И.В. Синицын