Читать книгу - "Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников"

Младший брат, Юра, ученик восьмого класса, был немного повыше, но и похлипче старшего. За длинные белокурые волосы со «стильным» коком, выгорающие на солнце до почти белого цвета, он получил прозвище «Седой». Он был красивее брата, пользовался большим успехом у девочек и хорошо знал это. Уже в старших классах школы он был признанным «стилягой», ходил в узких брюках «дудочками», модном пиджаке с ярким галстуком и ботинках на толстой каучуковой подошве. Он неплохо рисовал и собирался поступать в Архитектурный институт. Николай Васильевич явно отдавал предпочтение Саше, считая Юру легкомысленным пижоном, и был с ним весьма строг. В один из Юриных дней рождения, 14 августа, когда он учился, как мне кажется, в девятом классе, Екатерина Степановна пригласила молодежь на праздничный чай с пирогом на нижнюю веранду большой дачи Сперанских. Пришло человек 10–12, в том числе и мы с моей кузиной Мариной. Когда все уже собрались, Николай Васильевич потребовал у Юры показать ему обязательный ежедневный рисунок, который тот должен был нарисовать, готовясь в институт. Оказалось, что Юра не выполнил задания. Отец тут же при всех велел ему выйти из-за праздничного стола и послал в сад рисовать какое-то дерево у скамейки, сказав гостям, что бы пили чай без именинника. Все гости сидели молча, как в воду опущенные, и только Марина была так возмущена этим фактом, что не побоялась гневно заявить Николаю Васильевичу, что это несправедливо и жестоко. В ответ на ее филиппику тот спокойно ответил, что у Юры был целый день, чтобы нарисовать картинку, что он об этом задании знал и что вообще это не ее дело. Екатерина Степановна постаралась развеять гнетущую атмосферу и стала разливать чай и угощать всех сделанным ею пирогом, но праздник, естественно, был испорчен. Юра вернулся на веранду только через полтора часа, когда гости, напившись чаю, стали расходиться.

С Коноваловыми приехала мать Николая Васильевича, баба Зина, молчаливая пожилая женщина с маловыразительным и незапоминающимся лицом. Она целый день проводила на лавочке в тени деревьев, лишь немного помогая Екатерине Степановне по хозяйству. А хозяйство это было непростым, так как с первого же лета в гости к братьям Коноваловым стали приезжать их многочисленные друзья и приятели. Гостей надо было накормить и разместить на ночлег. Так что хлопот у Екатерины Степановны было достаточно.

Первым делом братья Коноваловы начали учиться играть в теннис. Саша и Юра Коноваловы привезли с собой велосипеды, сначала – обычные «Прогрессы». Только у Юриного велосипеда в спицы задних колес были вставлены электрические лампочки, которые загорались от динамо-машинки и при вращении колеса на ходу образовывали светящийся огненный круг. На велосипедах они ездили купаться на канал, а вечерами Юра часто появлялся на шоссе, где любили гулять местные поселковые девицы, заглядывавшиеся на эффектного молодого длинноволосого велосипедиста и светящиеся колеса. Позже у Юры появился голубой спортивный велосипед «Харьков» с низким гоночным рулем, ручными тормозами, переключателем скоростей, задней втулкой-трещеткой и туплексами (держалками) для ступней ног. Такой велосипед был не очень практичным для сельской местности, так как ездить на нем можно было только по асфальту: тонкостенные трубки вместо шин не выдерживали плохих и неровных дорог, а узкое и жесткое седло набивало мозоли в паху. Но зато какой был эффект! Ни один мальчишка не мог равнодушно глядеть на Юриного красавца. «Смотри, настоящий гончий велик!» – кричали деревенские ребятишки, когда он проезжал мимо них. Этот велосипед был пределом и моих мечтаний, к сожалению, несбыточных. Дело в том, что мой дед, когда-то выслушав у меня шум в сердце, долгое время был вообще против покупки мне велосипеда. Потом мне все-таки купили тяжелый дорожный велосипед с высоким и широким рулем и толстенными шинами. На нем я сидел как в кресле. В этом был необъяснимый для меня парадокс: ход у этого монстра был очень тяжелым, поднимал я его с трудом, и, по моим понятиям, при езде на нем нагрузка на сердце должна была быть намного больше, чем на спортивной машине. Тем не менее дед упорно считал низкий руль гоночного велосипеда нефизиологичным и портящим осанку, а мои родители не могли его ослушаться. Юрин голубой велосипед не давал мне спокойно спать и жить на даче в течение многих лет. Особенно когда соседу и приятелю Севе Янчуку, а затем и моей кузине Марине (нелегально, не говоря деду) тоже купили легкие полуспортивные «Туристы» с низкими рулями и меняющимися передачами. В их компании я чувствовал себя очень ущербным, садясь на своего неуклюжего «коня», которого я в конце концов возненавидел и был рад, когда его кому-то подарили.

Коноваловы снимали второй этаж дачи Сперанских в течение 3–4 лет, а в 1953 году купили большой дом полностью. Как я уже писал, продажа большой дачи была непростым решением для деда и бабушки, но, поразмыслив, они пришли к выводу, что после их смерти дача может стать яблоком раздора между семьями моей матери и ее брата Сергея. А ведь была жива и старшая дочь Сперанских, Екатерина, которая тоже могла претендовать на наследство. Поэтому, не имея возможности разделить дом, они разделили между своими детьми вырученные за него деньги, как мне помнится, восемьдесят тысяч рублей – деньги, кажущиеся смешными сейчас, но немалые в те годы, когда автомашина «Победа» стоила 5–6 тысяч рублей. С этого года Коноваловы стали полновластными хозяевами большого дома и верхней половины участка Сперанских, в том числе и теннисного корта. К ним также отошло и нижнее поле, где у Георгия Несторовича был огород, и еще небольшой клин земли, около сотки, за рядом елей напротив нашего щитового домика. На дачу к Коноваловым приходили и приезжали многочисленные визитеры. Многие сначала шли на теннисный корт. Поиграв в теннис, гости поднимались на веранду, где, как и раньше у Сперанских, был постоянно накрыт чайный стол. Много молодежи приезжало к Саше и Юре. Особенно много молодых ребят появилось на даче, когда братья стали учиться в институтах. Среди них по яркости на первое место, бесспорно, нужно поставить Эдика Мотовилова, учившегося с Сашей в одном классе. Эдик был брюнетом маленького роста, с явной семитской внешностью, чрезвычайно живым, подвижным и легким на язык. Он обладал прекрасным юмором и неудержимой фантазией. Особенно неистощим он был на прозвища, которые давал всем окружающим. У него был неплохой баритон, и он часто пел короткие фразы из итальянских опер, подражая знаменитому итальянскому певцу Марио дель Монако, как раз в эти годы приезжавшему на гастроли в нашу страну. Эдик не умел играть в