Читать книгу - "Песни тайги. Тувинские народные сказки - Алена Каримова"

И скорее понесли письмо ламе Аржы-Соржу-башкы.

Мудрый учитель тоже прочёл его внимательно от начала до конца и сказал мальчикам:

— Приехал муж моей единственной дочери, могучий и бесстрашный богатырь! Идите, позовите его, а я как следует приготовлюсь.

Те прибежали и пригласили Хан-Хулюка:

— Учитель сказал «Пожалуйте».

Хан-Хулюк въехал в аал Аржы-Соржу, посмотрел вокруг своими большими вывернутыми глазами и начал громко кричать:

— Я тороплюсь, скорее, дайте мне вашу священную книгу «Алмазная сутра», она мне очень нужна!

От этого крика деревья растрескались на дрова, и эти дрова загорелись.

— Скорее дайте ему «Алмазную сутру», а то у меня треснет голова! — приказал лама ученикам.

Мальчики принесли книгу, Хан-Хулюк взял её и поскакал обратно. Скакал он так, что его Хан-Шилги летел по гребням низких гор, по склонам высоких гор. Вот богатырь снова достиг того места, где стоял чёрный чум, и переночевал здесь, как обычно. Пока он спал, красавица Алдын-Хува подменила «Алмазную сутру» простой бумагой и отправила Хан-Хулюка домой.

Услышав, как он подъезжает к аалу, сказала мать-шивишкин:

— Вот едет удалой Хан-Хулюк, который не умирает, сколько его ни убивай!

Вошёл Хан-Хулюк и заговорил-благословил свою больную сестру простой бумагой, думая, что это священная книга. Сестра выздоровела, встала и ушла. Богатырь поел, немного отдохнул и опять уехал охотиться на свою тайгу.

Вдоволь наохотившись, добыв много зверя, он вернулся домой. А его хитрая сестра Алдын-Оюу, выкрасившись белой краской, лежала, как будто совсем больная, лежала белая, как берёста.

— Единственная моя младшая сестра, милая Алдын-Оюу лежит совсем белая, лежит и умирает, что же мне делать? Как её вылечить? — спросил Хан-Хулюк у матери.

— Однажды, когда я так болела, твой добрый отец вылечил меня молоком белой верблюдицы, которая живёт там, где восходит солнце, пасётся около Жёлтого озера. Если напоить твою сестру этим молоком, может быть, она и поправится, — ответила мать.

В большой тревоге Хан-Хулюк сел на своего могучего коня Хан-Шилги и направился в край, где восходит солнце. По дороге он опять заехал в чёрный чум Алдын-Хува и повёл с нею беседу.

— Ты снова куда-то спешишь? — спросила красавица у Хан-Хулюка.

— Моя единственная сестра Алдын-Оюу заболела страшной белой болезнью, если она не умрёт сегодня вечером, то умрёт завтра утром. Я еду за молоком белой верблюдицы в край, где восходит солнце. Может быть, успею напоить сестру этим молоком и спасу от смерти, — ответил богатырь.

— Никогда не умиравший, ты умрёшь, если поедешь туда. Твой негаснувший огонь погаснет, если поедешь туда, — предупредила его Алдын-Хува. — Не нужно этого делать.

Но не послушался красавицы богатырь Хан-Хулюк, приторочил к седлу свои кувшины, взял перемётную суму и поскакал на восход солнца. Вот преодолел он жёлтый горный хребет, стоящий перед Жёлтым озером. Спустился на берег и подъехал к тополю, который рос у самой воды. На нём сидели три верблюжонка. Один из них сидел внизу и плакал, второй сидел немного повыше и кое-как исполнял горловое пение, а третий сидел на самом верху и пел грустную протяжную песню.

— Почему вы плачете, почему исполняете горловое пение, почему поёте такую грустную песню? — спросил у них богатырь.

— В этом Жёлтом озере живёт трёхголовый змей. Сегодня в полдень он выйдет на берег и съест самого нижнего из нас, того, кто сидит опечаленный и плачет; завтра в полдень он выйдет на берег и съест того, кто исполняет горловое пение; а послезавтра в полдень он выйдет на берег и съест того, кто сидит выше всех и поёт грустную протяжную песню. Наши отец и мать ушли пастись за ту огромную тайгу, туда, где восходит солнце, и некому защитить нас.

Тогда Хан-Хулюк натянул тетиву твёрдого чёрного лука, приготовил свою чёрную стрелу и стал ждать. Вот над водой показались три большие головы, и змей стремительно поплыл к верблюжатам. Хан-Хулюк тут же выстрелил, его чёрная стрела срезала все три змеиные головы и устремилась на другой берег озера. Конь Хан-Шилги догнал её и с ловкостью ястреба схватил зубами.

Так верблюжата и Хан-Хулюк стали друзьями.

— Наши родители — могучие, страшные животные, их все боятся. Запах подмышек человека они чуют на расстоянии дня пути, запах плесени чуют на расстоянии ночи пути. Когда они вернутся, мы пососём молока, припасём его во рту и будем лежать смирно. А ты, удалой Хан-Хулюк, лежи на вершине той тайги и смотри, пока горбы наших родителей не скроются за хребтом.

Вот показались могучие животные. Их верхние губы гнали чёрные облака по небу, их нижние губы гнали чёрную пыль по земле, их дыхание было похоже на ураган. Они подошли к озеру и позвали верблюжат, которые резвились на берегу.

— Почему наше Жёлтое озеро стало красным? Может быть, здесь была война? И как вы сумели уцелеть? — спросила их мать.

— Мы ничего не знаем, только слышали, как раздался гром, и видели, как отлетели три головы змея, — ответили верблюжата.

Верблюд и верблюдица начали нюхать вокруг, искать следы Хан-Хулюка, побегали туда-сюда, поискали его и, не найдя, ушли снова пастись. Когда их горбы скрылись за большим хребтом, богатырь прискакал к верблюжатам. Они наполнили молоком из своих ртов три больших кувшина Хан-Хулюка, и у них ещё осталось.

— Выпей остатки этого молока, брат Хан-Хулюк. Кости твои станут крепче, жизнь твоя станет длиннее, — сказали верблюжата богатырю.

Хан-Хулюк выпил остатки верблюжьего молока и поехал домой. Вдруг он услышал шум, оглянулся и увидел, что за ним гонится огромный свирепый верблюд, который на расстоянии дня пути чует запах подмышек.

Конь Хан-Шилги понял, что его всаднику грозит большая опасность, и зафыркал особым чат-фырканьем. Сам Хан-Хулюк громко засвистел. Тут же пошёл снег, задул ураганный ветер, стеной поднялся буран. Не смог верблюд преодолеть эту бурю и повернул обратно.

А богатырь снова приехал к чёрному чуму красавицы Алдын-Хува. Очень обрадовались красавица и её мать. Пока богатырь спал-отдыхал, они тайком перелили себе верблюжье молоко из трёх кувшинов, а вместо него налили коровье молоко.

На следующий день Хан-Хулюк приехал к себе в аал, дал Алдын-Оюу коровьего молока, и она сразу стала здоровой, встала и ушла.

Богатырь передохнул немного, поел-попил и уехал добывать зверя. Пока его не было дома, сестра выкрасилась чёрной краской. Наохотившись вдоволь, вернулся Хан-Хулюк и увидел, что Алдын-Оюу снова лежит совсем больная, лежит вся