Читать книгу - "Мой друг убил Кеннеди? История Ли Харви Освальда - Эрнст Петрович Титовец"

империализм, на расовые и классовые проблемы в США. Он распространялся об учении К. Маркса как способе выхода из этой ситуации. Освальд подчеркнул, что его решение остаться в СССР не было сиюминутным. Теория коммунизма привлекала его с 15 лет, и он тайком и давно вынашивал свое решение. Даже его мать и брат Роберт ничего не знали о его замысле. Освальд сказал, что намерен продолжить свое образование в Советском Союзе, – благо в этой стране оно бесплатное. Он обязательно овладеет русским языком, он не коммунист…

Мисс Мосби отметила, что во время их разговора на лице Освальда часто возникала полуулыбка, больше похожая на ухмылку. Она истолковала ее как отражение скрытого высокомерия и цинизма интервьюируемого.

Следует заметить, что недоброжелатели зачастую придают «ухмылке» Освальда отрицательный смысл, давая понять, что она отражает суть его натуры. Дешевый литературный прием, когда у предвзятого репортера нет желания или умения потрудиться узнать истинный характер человека! Некоторые врожденные анатомические особенности лица могут прочитываться как отражающие эмоции и суть человека. Несколько асимметричная «ухмылка» Освальда как раз и представляла этот случай и никак не передавала мимическое отражение его реального отношения к тому, что он слышал или говорил. Она усиливалась, когда он испытывал внутреннее напряжение.

Когда мисс Мосби останавливается на «ухмылке» Освальда, она подсказывает, в каком контексте следует прочитывать ее интервью. В сочетании с его непопулярными марксистскими пристрастиями и критическим отношением к американским ценностям и политике Освальд в глазах американского читателя предстал весьма сомнительной личностью. Ничего личного: мисс Мосби просто делала свою работу.

Журналист нашла Освальда вежливым, но несколько чопорным. Внешне она выказывала ему сочувствие, но основной ее целью было извлечь из Освальда как можно больше информации для своей статьи. Если Освальд полагал, что привлечет ее на свою сторону своей откровенностью, то он глубоко заблуждался. Позже Освальд испытал глубокое разочарование, когда статья Мосби вышла из печати.

На следующий день после интервью пришла хорошая новость. Документ, доставленный курьером, информировал Освальда о том, что ему разрешено пребывать в СССР до тех пор, пока не будет принято окончательное решение по его делу. Американец истолковал это как признак того, что его инициативы начинают приносить плоды.

Второе интервью Освальд дал 16 ноября Присцилле Джонсон МакМиллан12 из Североамериканского газетного альянса (North American Newspaper Alliance). Она навестила Освальда непосредственно в его гостиничном номере. МакМиллан нашла Освальда сдержанным, тихим, скорее мягким по своей натуре мальчиком. Как и в интервью с Мосби, он подчеркивал серьезность своих намерений остаться в Советском Союзе. Молодой американец два года ждал этой возможности. Освальд изложил причины своего решения связать свою жизнь со Страной Советов. Он подчеркнул, что никогда не был членом коммунистической партии, хотя и считал себя марксистом. О своей попытке самоубийства Освальд умолчал.

Его пространная речь об экономической теории Маркса не убедила П. Д. МакМиллан. Она нашла его знания в этом вопросе весьма поверхностными. У журналистки также создалось впечатление, что, несмотря на все его увлечение Советским Союзом, Освальд все же оставил себе некоторую свободу действий для возможного возвращения в Штаты13.

До конца ноября и весь декабрь американец терпеливо ждал решения своего вопроса. Время медленно тянулось. Проходили дни и ничего не происходило. На какое-то время Римма Ширакова стала его единственной связью с внешним миром. По многу часов Освальд был занят изучением русского языка по русско-английскому самоучителю. Он редко покидал свой гостиничный номер. Его финансы были на исходе. Но администрация отеля, похоже, была удовлетворена обещанием американца оплатить счет, как только он получит денежный перевод из США. Монотонность существования Освальда была нарушена лишь дважды, когда его вызывали в ОВИР для собеседования с тремя чиновниками, которые, как написал он в своем дневнике, «похоже, совсем меня не знают»14.

Наконец в начале января 1960 года, после почти трехмесячного ожидания с момента его прибытия в Москву, Освальду сообщили, что ему выдан вид на проживание в СССР. За этот период он прошел через попытку суицида, побывал в больнице, общался с разными чиновниками, как американскими, так и советскими, которые проверяли серьезность его намерения остаться в СССР, занимался перепиской, общался с журналистами… Все это время он пребывал в состоянии тоскливого ожидания, неопределенности, страха за свою дальнейшую судьбу… Но он выдержал эти испытания и добился своей цели.

Это было началом счастливого периода. Освальду была оказана значительная финансовая поддержка со стороны Красного Креста. Все его финансовые проблемы, включая счета за гостиницу, были урегулированы благодаря этому щедрому пожертвованию. После у него все еще оставалась приличная сумма, чтобы начать новую жизнь.

На вопрос Риммы, счастлив ли он, Освальд ответил утвердительно. Американец записал в своем дневнике, что ему предложили город Минск в качестве места жительства.

Бывший председатель КГБ Владимир Семичастный15 отметил, что кроме столицы Белорусской ССР Минска Освальду была предоставлена свобода выбора между довольно большим количеством разных мест, включая любую из прибалтийских республик (Эстонию, Латвию и Литву). Как отметил Семичастный, собственный выбор Освальда пал на Минск16.

Именно в это время Освальд получил в оперативных разработках КГБ еще одно прозвище – Лихой17. Оно возникло путем сочетания начальных букв его имени – Ли Харви Освальд. Очень изобретательный подход сотрудников КГБ, свидетельствующий об их богатом воображении. Возможно, данное прозвище было навеяно изобретательностью и активностью Освальда в его стремлении остаться в СССР.

Как сказал Владимир Семичастный в телевизионном интервью, вышедшем в эфир в ноябре 1993 года18, в КГБ впервые заинтересовались Освальдом, когда тот обратился к властям с прошением о получении советского гражданства. Сотрудники КГБ изучали Освальда под прикрытием паспортно-визового отдела и пришли к выводу, что нет каких-либо оснований позволить американцу оставаться в СССР. Он не обладал какой-либо полезной информацией и был признан весьма посредственным субъектом. Семичастный сказал, что они также не видели перспектив использования Освальда в каких-либо возможных специальных операциях.

Характеристика бывшего сотрудника советских спецслужб противоречит другой информации об этом американце. Так, Освальд продемонстрировал интеллект выше среднего при прохождении курсов радиолокации и управления воздушным движением во время службы в морской пехоте США19. Лейтенант Джон Донован, командир Освальда на авиабазе Ацуги, считал последнего хорошим руководителем вверенной ему группы, очень компетентным, умнее большинства окружающих его служащих20.

В КГБ были убеждены, что Освальд не был агентом Соединенных Штатов: американские секретные службы вряд ли выбрали бы такую посредственность в качестве своего секретного сотрудника. Утверждение Владимира Семичастного о том, что Освальд не знал никаких секретов, не соответствовало действительности. Позже экс-председатель КГБ признал, что Освальд