Читать книгу - "Пиво для Сталина. Очерки, беседы, размышления - Александр Григорьевич Звягинцев"

поотбывали наказание и стали делегатами партий, скопившихся в тюрьмах, товарищи требовали от меня объяснений по провокации». В июне 1911 г. делегаты из Парижа якобы потребовали от Богрова отчета в растраченных партийных средствах. Богров сообщал на следствии: «Около 15 августа явился ко мне один анархист, заявил мне, что меня окончательно признали провокатором, и грозил об этом напечатать и объявить во всеобщее сведение. Это меня страшно обескуражило, так как у меня много друзей, мнением коих я дорожил». Уличенному секретному агенту предложили, по его словам, до 5 сентября реабилитировать себя террористическим актом.

И еще одна немаловажная деталь. Многие зрители в киевском театре обратили внимание на то, что после тех роковых выстрелов Богров на несколько секунд замешкался. Не исключено, что после совершенного покушения должен был погаснуть свет, и убийца, воспользовавшись темнотой и всеобщим замешательством, получал возможность выбежать из театра и сесть в поджидавший его автомобиль. И Богров, вероятно, ждал этого момента! Рассказывали, что подозрительного человека, пытавшегося подойти к рубильнику, спугнул электрик. Этим человеком, как говорят, был начальник императорской дворцовой охраны полковник А. Спиридович, якобы и организовавший всю операцию по устранению П. Столыпина.

ВЕРСИЯ ВТОРАЯ. Богров был честным революционером, а легенда о нем как об агенте охранки была злобной клеветой, пущенной в оборот начальником Киевского охранного отделения Кулябко для оправдания своего полнейшего провала. Промах Киевского охранного отделения ставил под сомнение эффективность системы политического сыска во всей империи. Этой версии придерживался известный литератор А. Мушин, опубликовавший в 1914 году в Париже книгу «Дмитрий Богров и убийство Столыпина». А то, что царские спецслужбы потерпели полный провал, доказывает следующий факт.

Влиятельные сторонники Столыпина, в своих требованиях опиравшиеся на решение Киевского военно-окружного суда, прямо заявили, что существовал сговор высших чинов секретной полиции. Под их давлением царь вынужден был поручить Государственному совету провести расследование деятельности Курлова, Веригина, Спиридовича и Кулябко в Киеве накануне и в момент убийства Столыпина. Первый департамент Государственного совета приступил к рассмотрению этого дела только 20 марта 1912 года.

Предварительное следствие было возложено на сенатора Шульгина. В ходе проведенного расследования Государственный совет пришел к следующему выводу по делу Курлова, Спиридовича, Веригина и Кулябко: «Таким образом, в отношении всех четырех обвиняемых по настоящему делу следует считать установленным бездействие власти, а также создание угрозы жизни государя и его семьи. Богров имел полную возможность подойти во время представления к царской ложе или даже взять с собой в театр снаряд и бросить его в царскую ложу при совершении убийства Столыпина, какового несчастья не случилось только благодаря самому злоумышленнику, не дерзнувшему на такое посягательство».

Далее следовали конкретные обвинения, полностью подтверждающие такой вывод.

«I. Кулябко. Допустил Богрова в партер, не проверив, нет ли у него оружия или взрывчатого снаряда. Не учредил внутри театра охраны царской ложи. Тем самым: а) создал условия для непосредственной угрозы жизни государя;

б) создал условия для убийства Столыпина; в) не произвел проверки заявлений Богрова; г) пустил Богрова в сад купеческого собрания, не удостоверившись, нет ли у него оружия. Оставил Богрова в саду без всякого наблюдения, чем создал угрозу жизни государя императора, находясь в ближайшем расстоянии от пути шествия государя императора.

II. Курлов. Знал, что Богров находился в сношениях с анархистами-коммунистами, и не принял надлежащих мер, чем создал опасность для жизни государя и его семьи. Не поручил Кулябко установить тщательное повседневное наблюдение за Богровым, что не позволило разоблачить ложь Богрова, сочиненную им для проникновения в места посещения высочайших особ (сад купеческого собрания и театр). 31 августа и 1 сентября 1911 года Богров, вооруженный револьвером, оба раза находился в близком расстоянии от государя императора. Бездеятельность Курлова повлекла также за собой убийство Столыпина.

III. Спиридович. Не воспрепятствовал выдаче билетов Богрову, не доложил об этом своему начальству и не учредил в театре и саду купеческого собрания тщательного наблюдения за Богровым, не удостоверился, есть ли у него оружие или какие-либо метательные снаряды. Противозаконное бездействие власти со стороны его, Спиридовича: а) создало непосредственную, явную опасность для жизни императора; б) привело к убийству Столыпина».

Веригин обвинялся в том же.

«Вследствие сего, — говорится в заключении Государственного совета, — Курлов, Спиридович, Веригин, Кулябко подлежат суду судебного присутствия уголовного кассационного Департамента правительствующего Сената с сословными представителями».

Казалось, полицейским авантюристам-преступникам на сей раз не отвертеться. Но не тут-то было. Вмешался царь. 4 января 1913 года без каких-либо объяснений своего решения он начертал на заключении Государственного совета: «Отставного подполковника Кулябко считать отрешенным от должности. Дело об отставных генерал-лейтенанте Курлове и ст. сов. Веригине, а также о полк. Спиридовиче прекратить без всяких для них последствий».

Если можно назвать заговором убийство Столыпина, то это был, образно говоря, заговор всей системы политического розыска, помноженный на непрофессионализм и некомпетентность отдельных должностных лиц. Прекратив уголовное дело в отношении этих людей, Николай II по существу оправдывал саму систему розыска. Недаром на благодарственной телеграмме бывшего товарища министра царь сделал приписку: «Благодарю. В верности службы генерала Курлова я никогда не сомневался». Более того, Николай II собирался назначить генерала Курлова на место убитого Столыпина, и только ставший известным факт, что Курлов во время киевских торжеств присвоил миллион рублей из специальных средств, вынудил царя отправить его в отставку.

ВЕРСИЯ ТРЕТЬЯ. В устранении П. Столыпина от власти был заинтересован Николай II. Власть и популярность премьер-министра выросли настолько, что личность Петра Аркадьевича стала затмевать фигуру императора. А столь всевластный премьер, который к тому же ставил своему государю ультиматумы и ратовал за ограничение прав самодержца, Николаю II был не нужен.

Рассказывают, что в августе 1911 года в Крыму, прогуливаясь по дорожкам Ливадийского дворца, Николай II встретил начальника своей личной секретной полиции полковника Спиридовича, проверявшего посты царской охраны. Приветливо поздоровавшись, царь спросил:

— Куда это вы все время от меня прячетесь, Александр Иванович? Если не возражаете, погуляем вместе. Насколько помню, в круг ваших служебных обязанностей помимо моей охраны входит и тайное наблюдение за высшими чинами империи. Не могли бы вы мне подробнее рассказать о Петре Аркадьевиче Столыпине? Чему он в настоящий момент особенно симпатизирует? Последнее время ко мне поступают самые разноречивые сведения. Думаю, и в вашей «комнате провокаторов» в Царскосельском дворце, — царь чуть заметно усмехнулся, — накопилось на этот счет немало материалов.

Произнеся столь необычно длинный для него монолог (он вообще говорил очень мало — больше слушал), император замолчал в ожидании ответа.

Спиридович ответил после некоторого раздумья:

— Утверждают (думаю, не без основания), что по своим политическим взглядам он сторонник конституционной монархии английского