Читать книгу - "NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский"

заснул как убитый и проснулся, как обычно, около шести часов. Ветер ослабевать явно не собирался. Было ясно, что трогаться с места нам нельзя. У нас осталось, можно сказать, полторы палатки, и рисковать, снимая лагерь, конечно, не имело никакого смысла. Часов в семь к нам зашел Ульрик, достаточно веселый, потому что солнце скрашивает обстановку, какой бы она ни была. Мело уже не так сильно, и видимость стала неплохой, хотя ветер задувал по-прежнему.

Мы решили подождать до 11 часов – посмотреть, как будет складываться обстановка. Однако до 11 часов я в палатке не досидел, потому что мы с Джоном одновременно проснулись за естественной надобностью. Слава Богу, наша система с пластиковыми банками работает великолепно. Кстати сказать, первым, что взял с собой Уилл, когда возился в палатке, собирая вещи, была эта самая банка, потому что это одна из самых необходимых в нашем обиходе вещей.

Часов в десять я решил пойти посмотреть, что там делается снаружи, потому что лежать уже больше не мог. Я полностью экипировался, взяв еще и горнолыжные очки, поскольку собирался притащить назад каноэ. Надел постромки, взял лыжные палки. Перед уходом решил проверить наше каноэ – с ним было все в порядке.

Я вышел из лагеря в ту сторону, где виднелось каноэ. Видимость, как я уже говорил, была неплохая. Все разводья, которые еще вчера были наполнены бурлящей водой, естественно, покрылись льдом. Лед был непрочным, и я периодически проваливался, но не обращал на это внимания – гидрокостюм работал безупречно. Каноэ находилось метрах в ста от лагеря. Путь, по которому я шел к каноэ, был буквально усыпан вещами, некогда составлявшими снаряжение Томаса и Мартина. Здесь были и весла, и лыжные палки, и походные сумки, и присыпанная свежим снегом и вмерзшая в него одежда прославленных путешественников.

Таким или примерно таким мне представлялось то место, где гондола дирижабля «Италия» экспедиции Нобиле ударилась о лед при катастрофе. Идя вперед, я попутно примечал, что и где валяется. Каноэ перевернулось и лежало вверх днищем. В носовой части, там, где крепятся полозья, я заметил небольшие поломки, на корпусе появились незначительные царапины – вот, в общем-то, и все неприятности. Я перевернул каноэ – оно оказалось пустым, поэтому я достаточно легко его поволок в сторону нашего лагеря, подбирая то, что лежало у нас на пути. Главное было не поворачивать его боком к ветру.

Я притащил каноэ в лагерь, укрепил его с помощью оставшихся крючьев и пошел собирать остальные вещи. Куртка Мартина вмерзла в лед, и для того чтобы ее оттуда извлечь, лед пришлось раскалывать. Я нашел мешки, головную повязку и много разных других вещей, притащил все в лагерь и сложил. Ульрик, высунувшись из своей палатки, некоторое время наблюдал за моими действиями. Закончив все, я забрался в нашу палатку, где Джон и Уилл уже приготовили чай. Вскоре к нам присоединился Ульрик, органично вписавшись в наш слаженный ансамбль «Чай вдвоем».

Опять пошел снег, и ветер, похоже, не собирался стихать. Сегодня мы, естественно, сидим в лагере, потому что куда уж тут трогаться! Может быть, чуть позже попытаемся починить палатку, которая, вроде бы, поддается починке. Однако для этого ее придется затащить в нашу палатку.

Весь день 11 мая прошел в ожидании улучшения погоды и зализывании многочисленных ран, полученных прошедшей ночью. Проверив координаты, мы убедились в том, что нас никуда не отнесло, хотя при таком ветре могло бы и поднести поближе к Черчиллу. Вчера ночью в юго-восточной части горизонта мы отчетливо видели характерное для освещенного города зарево.

12 мая

Итоги бедствия несладки.

Могло быть хуже, видит Бог!

В активе – полторы палатки

И шесть пар уцелевших ног.

Добавить к тому, что было сказано вчера, практически нечего за исключением того, что ветер, вроде, начал стихать, и скорость его сейчас в среднем, наверное, метров пять в секунду, в порывах метров семь-восемь в секунду. Температура минус полградуса, но пошел мокрый снег, и стало холодно, сыро и противно. Видимость неплохая, но поскольку все залеплено мокрым снегом, то скольжение практически отсутствует. Тем не менее мы полны решимости завтра достигнуть Черчилла.

Сегодня у нас был непростой день: четыре человека все время крутились в палатке, забитой всякими вещами и спальными мешками. Теперь приходится разбираться, где чьи вещи и носки, где право, где лево. Уилл и Джон со стабильной периодичностью, делавшей честь работе их мочевых пузырей, наполняли свои pee bottle и опорожняли их через открытую дверь палатки, потому что выходить из палатки им было неохота.

Поставив вариться рис – огромное количество, на всю семью, я выполз установить антенну. Ее удалось поставить так, что она смотрит под углом, наверное, градусов тридцать к направлению на Черчилл, но по-другому все равно не получается, потому что снега нигде нет, а на льду ее укреплять нечем.

Палатка Томаса и Мартина практически наполовину сократилась в объеме, потому что снег с наветренной стороны придавил ее окончательно. Я заправил две бутыли керосином и заглянул к ребятам, чтобы узнать, не нужно ли им чего-нибудь. Они едва умещались вдвоем в своем полуразрушенном жилище, но держались молодцом, а после того как я принес им лапши с сыром и заправил бутыль керосином, их настроение и вовсе заметно улучшилось. Мы в нашей палатке приготовили интернациональный обед. Вареный рис ели с японскими специями, потом любимую лапшу Уилла с бобами. Не знаю, что из этого всего получится.

Теперь мы сидим в ожидании сеанса радиосвязи, чтобы сообщить приятные известия и узнать, что нового есть для нас. Строить предположения о том, что будет завтра, уже никто не пытается. Хороший урок мы получили за последние два дня, 10 и 11 мая, загадывать мы за эти дни отвыкли. Ребята, будьте бдительны! Завтра мы постараемся быть бдительными и аккуратно повлечем свои сани. Конечно, как только Черчилл появится в поле зрения, а его зарево, как я уже говорил, мы вчера видели, сил прибавится. И мы постараемся идти до победного конца. Но загадывать пока не будем – будущее покажет.

13 мая

Последний день был не из легких:

Шли по воде, по льду, гребли.

И вот торжественной походкой

Мы в Черчилл вечером вошли.

Конец пути. Немного грустно,

Но найден повод не грустить.

Есть у меня такое чувство,

Что впереди грозит искусом