Читать книгу - "NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский"

с Джоном еще не успели завернуть свои вещи. Пришлось попросить его немножко подождать в своей палатке. Он ушел. Потом заявился Ульрик. В это время уже закипал чайник, воду в который набрать оказалось достаточно просто – буквально из соседней лужи. В этот раз Томас угадал широту, а Ульрик – долготу. Координаты наши на сегодня следующие: 59°01′с. ш., 94°37′з. д.

По прямой до Черчилла остается еще 35 километров, а значит, завтра дойти туда мы вряд ли успеем, но подойдем достаточно близко. Если все пойдет нормально, то послезавтра в первой половине дня мы должны быть в Черчилле. Пойдем напрямик, на юго-восток, будем искать дорогу, как мы это делали сегодня, потому что идти вдоль берега совершено немыслимо – это просто потеря времени. Надеюсь, что завтра погода улучшится и ветер ослабнет, но пока он не дает нам покоя.

На ужин я сегодня приготовил суп. Мясо жарить не стал, потому что уже поздно. Отдыхать сегодня, по-видимому, придется, упираясь ногами в потолок, чтобы не улететь. Когда я заполз в палатку, ее наветренная стенка практически лежала на полу. Оказалось, что не хватает одной веревки. Пришлось срочно эту веревку наращивать и опять привязывать к каноэ.

В общем, ветер нам сегодня работы добавил. Такого ветра не случалось за все время нашего перехода, и случился он в один из последних дней экспедиции. Так что надо держать ухо востро до самого конца. Все это еще раз подтверждает мысль о том, что в Арктике расслабляться нельзя никогда. И мы стараемся не расслабляться.

11 мая

Почуяв вкус воды, каноэ

Как будто крылья обрело

И улетело в ночь, с собою

Зачем-то прихватив весло.

Но, улетая, превратило

В руины «мама, не горюй»

Всегда надежный дом Уилла —

Мол, предводитель, не балуй.

И относись впредь с уваженьем —

Ведь по-другому здесь нельзя —

К Природы крайним проявленьям,

Будь то хоть ветер, хоть гроза!

Стоило мне только вчера сказать, что мы все хорошо закрепили, и залезть в спальный мешок, как минут через десять с левой стороны раздался заглушаемый завываниями ветра вопль. Джон высунул голову из палатки и, обернувшись ко мне, прокричал: «Something happened with Martin’s tent – we have to go out to help them!».

Впотьмах я натянул штормовку, засунул ноги в сапоги, надел длинные рукавицы, которые были у меня, слава Богу, в спальном мешке, и выбрался наружу.

То, что я увидел, превзошло все мои ожидания. Каноэ, за которое была привязана палатка Уилла и Ульрика, под напором ветра, согнув крюк, перелетело через палатку и снесло ее крышу. Вид у палатки был весьма жалкий: полощущийся на ветру чехол, смятые колья, сломанные прутья. В палатке кто-то жалобно стонал – в очертаниях сонной фигуры угадывался Уилл. Ульрик, уже в штормовом костюме, возился рядом, пытаясь отвязать веревки.

Задача, которую нужно было решить в первую очередь, заключалась в том, чтобы освободить рвущийся наружу чехол, который, естественно, запутался во всех веревках и мог утащить палатку прочь. Поэтому для начала я отвязал чехол и спрятал его. После этого оставалось только освободиться от каноэ, которое вело себя почти, как кит-убийца. Уилл в палатке подавал слабые признаки жизни. Пока Ульрик отвязывал каноэ, я держал палатку с наветренной стороны, пытаясь придать ей какую-то форму, чтобы в ней можно было хоть как-то существовать.

В это время подошли Мартин с Джоном. Вокруг палатки в страшном беспорядке валялось все, что было уложено в каноэ, и я сказал им, чтобы они собрали весь мусор в окрестностях и сложили в каноэ, которое мы уже привязали рядышком. Решили, что Ульрик пойдет в палатку Томаса и Мартина, которая еще чудом держалась, а Уилл – в нашу. За это время Джон, который оставался в нашей палатке, следя за тем, чтобы ее не унесло, уже приготовил для Уилла место в серединке – как раз там, где печка.

Мы с Ульриком еще некоторое время провели на улице, пытаясь как можно лучше укрепить наше каноэ с помощью двух крюков, которыми раньше крепилась палатка Уилла и Ульрика. Часть крепежных крючьев оставалась во льду, но погнулась – так силен был ветер (или так плохи были крючья, что, собственно, уже не имело значения). Все сложили в каноэ, и Ульрик ушел к себе, а я наконец забрался в нашу палатку, где уже устраивался Уилл. У Уилла, слава Богу, был фонарик, и мы могли как-то ориентироваться в этом месиве из спальных мешков, мешков с персональными вещами и так далее. Все это тряслось под напором ветра и разъезжалось в разные стороны. В конце концов мы со всем этим справились и залезли в спальные мешки. На этот раз я уже ничего не снимал, а сапоги поставил в изголовье. Как оказалось, не напрасно!

Не прошло и десяти минут, как до нас донесся звук очередного удара. Каноэ Мартина и Томаса, сделав сказочный пируэт в воздухе, полетело в сторону Черчилла. Слава Богу, порвались веревки, которые связывали его с палаткой, и палатка осталась стоять на месте. На этот раз мы выскочили уже гораздо быстрее. Было совсем темно, но я разглядел, что, хотя палатка порвана и вход ее завален, она пока стоит, держится, а рядом валяются погнутые колья, представлявшие собой металлические прутья диаметром 10 мм! Колья согнулись у самого основания, потому что были забиты не полностью. Возможно, в этом и заключалась ошибка. Я выровнял колья топором, благо лед твердый, и за оттяжки оттянул палатку. Каноэ решили не преследовать, потому что далеко оно убежать явно не могло. Да и как его преследовать в такой темноте!

Джон подобрал вещи, которые валялись рядом. Здесь же лежала канистра с топливом. Потом мы привалили наветренную сторону палатки мешком и проверили все колья. Еще раз проверили наши колья и засыпали их снегом с талой водой. Температура опустилась ниже нуля, и мы надеялись, что таким образом сможем их хорошо «зацементировать». Я еще раз проверил все оттяжки и только после этого залез в палатку. Ребята в палатке Мартина и Томаса пребывали, конечно, в не слишком комфортных условиях, потому что чехол был порван и ветер прямо и непосредственно давил на внутреннюю оболочку. Наверное, в палатке было не очень уютно, но им придется как-то провести эту ночь втроем, прижимаясь друг к другу, как, впрочем, и нам.

После всех этих событий я