Читать книгу - "«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1939–1941 годы. Книга 4 - Михаил Николаевич Алексеев"

Все его члены были озабочены государственными проблемами, и, несмотря на все влияние, которое они имели на Коноэ, эти люди по большей части не имели связи с самым важным источником политической власти: с японской армией.

Во время первого премьерства Коноэ (4 июня 1937 – 5 января 1939) группа собиралась в правительственной резиденции в кабинете Усибы, после отставки Коноэ – в отеле «Манпэй» в токийском районе Синдзюку и, наконец, в период второго и третьего премьерств Коноэ (22 июля 1940 – 18 июля 1941 и18 июля 1941 – 18 октября 1941) – в доме Сайондзи в районе Суругудай[319].

Из показаний Одзаки выясняется, что он общался в основном с секретарями Коноэ, не имел прямого выхода на князя и не мог непосредственно излагать ему свою точку зрения. Он встречался с Коноэ лишь в рамках «Общества завтраков».

Это подтверждают и показания самого Коноэ, допрошенного в качестве свидетеля на процессе по делу Зорге 18 ноября 1942 г. Коноэ заявил тогда, что прямых контактов с Одзаки не имел. Стараясь как можно дальше дистанцироваться от Одзаки, он утверждал, что даже не знал о том, что Одзаки являлся внештатным советником кабинета министров[320].

Главный редактор газеты «Ёмиури симбун» и близкий друг Коноэ, Ивабути Тацуо позднее вспоминал, что видел князя в полном отчаянии только дважды: в день ареста Одзаки (15 октября 1941) и в день капитуляции Японии (2 сентября 1945)[321].

Когда Одзаки предложили стать внештатным советником кабинета министров, он оставил работу в редакции газеты «Асахи». А в июне 1939 г. начал работать советником в исследовательском отделе Токийского филиала Южно-Маньчжурской железнодорожной компании («Мантэцу»). Во втором и третьем кабинетах Коноэ Одзаки внештатным советником уже не состоял.

Согласно Портсмутскому мирному договору, большая часть Южно-Маньчжурской ветви КВЖД, отПорт-Артура до Чанчуня, длиной 735 км, со всем принадлежащим имуществом, включая угольные шахты, отошла к Японии. Японская часть дороги управлялась Южно-Маньчжурской железнодорожной компанией, штаб-квартира которой находилась в Дайрэне (Дальнем).

В своей книге «Военно-фашистское движение в Японии», изданной в 1933 г., сотрудники Разведупра РККА Е. С. Иолк и О. С. Тарханов, писали: «В вопросах внутренней политики, как мы уже сказали, одним из основных программных положений военщины является требование увеличения контролирующей роли государства над промышленностью и финансами. Прикрывается это требование лозунгом „госкапитализма“ или „государственного социализма“»[322].

«Как на образец указывается на ЮМЖД, которая является полуправительственным, получастным предприятием. Именно этот пример и позволяет нам судить о „госсоциализме“ полк. Касахара (Касахара Юкио, бывший военный атташе Японии в СССР. – М.А.). Как известно, ЮМЖД является ареной деятельности одного из крупнейших финансовых концернов Японии, именно банка Ясуда, главного частного акционера дороги. Дорога ежегодно приносит миллионные дивиденды финансовому капиталу. Ее отличие от частных предприятий заключается однако в том, что „государство“, т. е. военно-полицейская монархия, располагая контрольным пакетом акций дороги, имеет возможность широко использовать дорогу для своих нужд. Именно в последний год мы могли наблюдать, как ЮМЖД бесплатно перевозила огромные воинские грузы, производя, таким образом, скрытое финансирование войны в Манчжурии. Это повлекло за собой большие убытки для мелких акционеров, дивиденды которых резко уменьшились, но не подорвало положения финансовых монополистов и обогатило военное ведомство. Бывший председатель ЮМЖД Утида (Утида Ясуя, министр иностранных дел Японии в 1911–12, 1918–23 и 1932–33. – М.А.) именно на этих операциях и сблизился с военщиной и был ею выдвинут министром иностранных дел. Военщина желала бы начать с того, чтобы такие же порядки были установлены и во всех других важнейших колониальных предприятиях. Таким образом „госсоциализм“ типа ЮМЖД или „экономический блок Японии и Маньчжурии“ означает союз военщины с финансовым капиталом, но основным содержанием этого союза должно быть концентрирование максимума материальных ресурсов на подготовку к войне, на финансирование войны, на укрепление материальной базы японского милитаризма»[323].

Показательно, что на должность министра иностранных дел был назначен еще один председатель Южно-Маньчжурской железнодорожной компании – Мацуока Ёсукэ. Будучи профессиональным дипломатом, Мацуока в течение 18 лет (с перерывами) служил в компании (член совета директоров, заместитель председателя, председатель), сочетая политику и бизнес в Китае. Попутно он был избран членом парламента.

«В секретной телеграмме, посланной военному министру в мае 1938 г., Тодзио, бывший в то время начальником штаба Квантунской армии, писал, что компания Южно-маньчжурской железной дороги „получает указания от армии сотрудничать с ней в деле проведения национальной политики Маньчжоу-Го и в деле осуществления оперативной подготовки и прочее против Советского Союза“»[324].

В Управление ЮМЖД поступали также сведения от транспортно-судостроительной компании «Мицуи Буссан», которые позволяли судить о проводимых и планируемых морских перевозках войск.

8 марта 1942 г. Одзаки так объяснил на допросе, почему выбор пал именно на «Мантэцу»: «Эта корпорация является наиболее крупной руководимой государством компанией, занимающейся освоением Азиатского континента. Ее непосредственная цель – развитие Маньчжурии, приграничной с дальневосточными районами СССР. Этими факторами и определяется ее значение. Корпорация располагает исследовательским подразделением с давней историей и мощной организацией, она обладает богатыми материалами и новой информацией. Естественно, что этот источник информации был ценен для нас. Кроме того, „Мантэцу“ находится под контролем Квантунской армии; планы его исследовательского подразделения и результаты их выполнения докладываются командованию Квантунской армии. Исследовательское подразделение выполняет и прямые заказы армии: ему направляются боевые приказы по армии»[325].

Представляется, что не следовало однозначно утверждать, что Южно-Маньчжурская железнодорожная компания находилась под «контролем Квантунской армии». Скорее всего, это были две равновесомых и взаимосвязанных субъекта.

По словам Одзаки, в исследовательском подразделении Токийского филиала «Мантэцу» «было очень много материалов с грифом „совершенно секретно“» и туда поступали шифрованные телеграммы.

В «Тюремных записках» Рихард Зорге так охарактеризовал информационные возможности Одзаки в филиале «Мантэцу»: «В связи с работой в этой компании Одзаки мог получать массу информации политического и экономического характера, часть которой можно было использовать для нашей деятельности. Иногда в руки попадали политические и экономические документы, а иногда – чисто военные материалы. Однако военной информации было мало и, по-моему, только очень небольшая ее часть поступала ко мне из этого источника.

Я особо подчеркиваю, что никогда не запрашивал о подобных источниках информации ничего, кроме самых общих обычных сведений. В большинстве случаев для меня было вполне достаточно иметь мнение Одзаки о том, что та или иная информация ценная или средняя, или не представляет интереса. Думаю, что Одзаки ежемесячно готовил доклады экономического и политического характера для этой компании. Кажется, его донесения для меня по экономике и политике готовились на основе информации, которую он получал через компанию, или были частью его докладов для компании.

Очень были кстати поездки, которые совершал