Читать книгу - "Собрание сочинений. Том I. Поэтические сборники - Павел Николаевич Шубин"

свежая,

В соседстве тихом

                с ивою

На коврике

                из гравия —

Откуда ты,

                красивая,

Счастливая,

                кудрявая?

Наверно, на Орловщине

Тобой подружки

                брошены —

Там радуги

                над рощами

Тропинками

                проложены…

Ты не такой ли тропкою

Бежала,

                босоногая,

Чтоб стать

                девчонкой робкою

Перед Москвою строгою?

Не бойся,

                в удивлении

Москва

                тобой любуется,

Любовно, в отдалении

Несёт машины улица:

Она не привередница —

Придёт к тебе с визитами,

Подарками

                примерится,

Огнями —

                оксамитами…

Тихонько пело деревце

Шмелями басовитыми.

А дождик

                по Остоженке

Прошёл —

                прямой

                                и реденький:

Серебряные

                грошики —

У яблони

                в переднике.

Гордясь

                цветными бусами

Под радужными

                арками,

Стоит беглянка русая

С московскими подарками.

1948

Слава поколений

Обиды свои и свои неудачи

Безмолвно снося,

Не сгибаясь, не плача —

Отец на «Путиловце» и на «Гужоне»

Протёр о драчёвый напильник ладони,

И в деле восстаний

Сумел разобраться —

В отравленных медью

Цехах Розенкранца.

С тех пор его

Ленин повёл за собою,

И где бы он ни был —

На верфи, в забое, —

Учился

Стоять за народное дело,

Бороться и мыслить

По-ленински смело.

Он бился под Львовом,

Гремел под Варшавой,

И воблой был сыт – перекопскою, ржавой…

Слеза обожгла его

В двадцать четвёртом,

Но стёр он с усов её шлемом потёртым;

Ещё – конармейцем,

Уже – хлеборобом,

Он шёл, спотыкаясь, за ленинским гробом,

И ветром январским

В лицо ему било…

А мне девять лет только от роду было.

Но Ленин

Повёл и моё поколенье,

Он с нами измерил тропинки оленьи,

В песках разводил

Тополёвые парки,

И сваи вгонял на причалах Игарки;

Он с нами трудился,

Мотыжа и сея,

В лугах Сыр-Дарьи и в логах Енисея,

Ломал апатиты кайлою на Кольском,

Тайгу раскорчёвывал под Комсомольском…

Заветы его

По стране необъятной

Вели нас,

Скреплённые сталинской клятвой;

Над нами

Летело в боях его знамя,

И Сталин незримо повсюду был с нами.

Прекрасен наш путь, на который мы стали,

В труде и в огне – он всегда неизменен,

И в имени Ленин – нам слышится: Сталин!

И в имени Сталин – нам слышится: Ленин!

Гремящие будни,

Суровые марши —

Мы все устремляем в грядущее наше,

Вправляя суставы заводам увечным,

Работая споро

И строя навечно:

Мы нынче в ответе за всё перед всеми —

За радостный мир, за великое время,

За дни,

Что стремятся, как полые реки,

Которым светиться навеки, навеки!

Их, словно зарницы на облачной кромке,

Увидят далёкие наши потомки,

Для коих мы строим в советской Отчизне

Основу их коммунистической жизни.

Да будет свод неба над ними хрустален

И солнечный мир их по-вешнему зелен,

Такой, как провидел в веках его Ленин,

Как в стройках страны воплощал его Сталин!

Мичурин

В кремневые тучи врубалось кресало,

И с треском отскакивая назад,

Летучее синее пламя бросало

В затопленный ливнем и полночью сад.

И ветер шатался – могучий, степенный,

И гнул, и валил дерева, и в ответ,

Вскипая, на лужах кипел белопенный

Пахучий и мокрый черешневый цвет.

И – седенький – вытянув добрые руки,

Весенние благословляя сады,

Стоял под дождём он, и тёплые струйки

Сбегали, курчавясь, на грудь с бороды.

Таким и сейчас его вижу: прищурен

Под вспышками молний, в цветочной пыли,

Счастливый и мокрый смеётся Мичурин,

Пытливый и мудрый хозяин земли.

<14 мая 1941>

Письмо

…А вы не видели,

Как зреет пшеница,

Как бронзовый колос

Ветрами гранится,

И лоснится,

Переливаясь над степью,

В колючем,

Щетинистом великолепье.

А вы не слыхали —

По этому лоску

Плывущую

                на вороных

Самокоску,

Отточенный нож

Над соломенной щёткой,

По кругу

                танцующей

Громкой чечёткой.

А вы не вдыхали

Ночного туманца,

Когда чумаки

К элеватору тянутся

По тихим просёлкам,

И веет с дорог тех

Пахучим настоем

Соломы на дёгте,

А вы не варили

На кратком ночлеге

С дымком

                кулеша

Под оглоблей телеги,

К нему не садились

С краюшкою хлеба

И спать не ложились

Под звёздное небо…

Кругом – тишина,

Ни садов, ни станицы,

Лишь бродят

                далече-далече

Зарницы.

Засните.

Вам яблочный август приснится.

Когда же приедете вы из столицы?

1948

Рамонь

Я навек запомнил ночи те,

Тёплый скрип калиток в темноте,

Сонных мальв и чайных роз настой

В комнате моей полупустой.

Хмель тянулся, весел и усат,

С белых ставней в яблоневый сад,

И оттуда плыл наискосок

Балалайки тонкий голосок.

В шалаше солдат на костыле

Пел о битве на родной земле:

                «От Задонска до Рамони,

                Злея на бегу,

                Расстелились наши кони,

                Шашки впаяны в ладони, —

                Не уйти врагу!

                На карьере Сивки-Бурки,

                Наголо клинки,

                Путь короче перекурки,

                За плечами крылья-бурки,

                Пламя-башлыки.

                Полыхнут на солнце яро

                Шашки по полям:

                Возле леса, возле яра,

                Слёту – надвое мадьяра,

                Немца – пополам!» —

Ворохами возле шалаша

Яблоки лежали, не дыша.

Где-то пел горбатый журавель,

Вниз с бадейки падала капель,

Синий месяц, молодой, худой,