Читать книгу - "Щегол 1-11 - Василий Горъ"

соответствующую пиктограмму и продолжил тупить:

— Пятое. Но с этой датой у меня нет никаких ассоциаций: я помню, что двадцать девятого — день рождения Людмилы Евге— …

— Игнат, пятого октября этого года мы вышвырнули из портального зала генерала Мезенцева, грохнули амеровских Кошмаров, закрыли «окно» и… с тех пор ДЕ-ЮРЕ его НЕ ОТКРЫВАЛИ! Дальше объяснять?

Тут меня, наконец, накрыло пониманием:

— Ты хочешь сказать, что наши пробовали открыть «окно» пятого ноября, но не преуспели, а значит, сегодня сделают еще одну попытку?

— Ну да: ты ж у нас любитель закрывать доступ на Надежду на месяц-два и тэдэ!

Язвительный тон Дайны натолкнул еще на одну догадку:

— Так вот для чего ты потребовала выяснить у Игоря Архиповича дату суда!

— Угу! — поддакнула эта вредина и подколола: — Я, в отличие от тебя, в голову не только ем…

Я пропустил подначку мимо ушей, переключился в рабочий режим и минут тридцать-тридцать пять прорабатывал нюансы поведения при наиболее вероятных вариантах развития очередной встречи с переговорщиками СНС. Закончив мозговой штурм, вызвал к себе Олю, описал планы на середину дня и поставил конкретные боевые задачи. А где-то за час до расчетного времени открытия «окна» написал сообщение Полине, подождал ее возле «Калитки», перешел в Клинику, вломился в мастерскую и наткнулся взглядом на сияющее личико младшенькой.

— Вы на удивление вовремя! — радостно протараторила она, цапнула со стола несколько крошечных шариков и показала мне:

— Мы, наконец, довели до ума техномагическую гарнитуру, использующую микропрокол с «вечной» подпиткой из восьмого круга и костную проводимость звука…

— Ты хочешь сказать, что идея с вживлением микропроколов в родовые перстни себя не оправдала? — спросил я, вспомнив, что накануне днем она с неменьшим энтузиазмом рассказывала о сигнальных воздействиях, которые будут четко «читаться» через эти аксессуары как в самом напряженном бою, так и под активированным жаром.

Девчонка насмешливо фыркнула:

— Микропроколы в перстнях или обручальных кольцах — это вчерашний день! Ведь они передавали всего-навсего ощущения, а эти техномагические гарнитуры позволяют полноценно общаться!

— И как это реализовано на практике? — полюбопытствовала сестренка и добавила Свете энтузиазма:

— Проще простого: блок генерации звуковых колебаний, установленный тут, в мастерской, передает их через микропрокол и рабочее тело гарнитуры в височную кость, блок считывания снимает и расшифровывает колебания всё того же рабочего тела, а часть расчетных мощностей Дайны обеспечивает ряд чертовски нужных возможностей. К примеру, позволяет свободно общаться не только с нею, но и между собой или игнорировать не только технические, но и артефактные «глушилки». А теперь вдумайтесь вот во что: эти гарнитуры — вечные, ибо ломаться в них просто нечему, а система связи работает в мирах любого типа и на любых расстояниях!

— Обалдеть! — восхищенно выдохнула Поля, Оля назвала Свету с Дайной красотками, а я задал последний уточняющий вопрос:

— Как я понимаю, эти гарнитуры должны вживляться в кость, верно?

— Ага! — хором ответил дуэт изобретательниц, а потом младшенькая замолчала, а ее бестелесная напарница сочла необходимым добавить еще три предложения:

— Операции абсолютно безопасны и будут проведены в реанимационном комплексе «Носорога». Но — вечером. Ибо на носу — переговоры с охамевшими уродами из нашего прошлого мира…

…Ее предсказания сбылись — «окно» все-таки открылось. Причем чуть раньше, чем обычно. И в портальный зал по очереди ввалилось двое мужчин лет сорока-сорока пяти с военной выправкой, но в дорогих деловых костюмах. Не обнаружив в помещении ни души, недоуменно переглянулись. Потом один из них наткнулся взглядом на лист бумаги, лежащий на журнальном столике, подошел, прочитал «мое» послание и протянул его коллеге.

Формулировки настоятельных требований не оставляли простора для фантазии или левых телодвижений и били по самолюбию. Поэтому у «гостей» Надежды основательно испортилось настроение. Тем не менее, упираться они не решились — тот, который повыше и повнимательнее, огляделся по сторонам, не нашел ничего похожего на камеры, нехотя кивнул «абы куда», подошел к плоскости сопряжения миров, выглянул в свой и передал кому-то из персонала лаборатории мою «просьбу» закрыть «окно» ровно на четверть часа.

Оно исчезло через три с половиной минуты. Еще секунд сорок-сорок пять Дайна анализировала состав воздуха, радиационный фон и что-то там еще. После того, как сочла, что личное общение с этой парочкой нам не навредит, мы с Олей телепортировались за артефактную иллюзорную пелену, продавили ее своими телами, подошли к нашей паре кресел и опустились на сидения.

«Деятельный» поздоровался и начал, было, представляться, но я прервал его монолог и холодно уставился в глаза:

— Господа, мне нет дела до ваших имен, должностей и полномочий: СНС системно нарушает договоренности, поэтому я более не вижу никакого смысла налаживать хоть какие-то отношения!

— Игнат Данилович, договоренности нарушали наши предшественники! — на голубом глазу соврал все тот же тип. И продолжил приседать мне на уши:

— А мы, заместители директора новообразованной Комиссии по Исследованию Магических Миров, получили карт-бланш на наведение мостов с вами, как с…

— Так, стоп. Вы опять наступаете на одни и те же грабли… — раздраженно поморщился я, увидел в их взглядах недоумение, и объяснился: — Одно из первых условий, переданных мною Совету, звучало так: я веду переговоры только через начальника Белозерской АПД генерал-майора Мезенцева, ибо по-настоящему уважаю эту личность. А вас вижу первый раз в жизни, значит, не имею никаких оснований считать договороспособными.

Фраза, выделенная интонацией, напрочь испортила переговорщикам настроение. Но мой тон, выражение лица и решение не налаживать с СНС никаких отношений, озвученное чуть раньше, не оставляли выбора, поэтому «Деятельный» был вынужден сказать правду:

— Генерал-майор Мезенцев обвиняется в совершении серьезнейшего преступления, соответственно, в данный момент ему не до участия в каких-либо переговорах.

— И какой срок тюремного заключения ему грозит? — спокойно спросил я.

— От двадцати до пятидесяти лет в орбитальной тюрьме строгого режима! — с мстительным удовлетворением во взгляде ответил второй переговорщик.

Я мысленно отметил, что с этой личностью мы точно не сработаемся, и равнодушно пожал плечами:

— Что ж, значит, через восемь минут я отправлю вас обратно и закрою Надежду до пятого декабря две тысячи пятьсот тридцать четвертого года. Ибо уверен в том, что Игорь Архипович в принципе не способен на недостойные поступки, и никогда не переигрываю свои решения.

Тут меня попытались убедить в неразумности. А зря — я выслушал чертовски эмоциональный диалог «Деятельного», зацепился за уточнение его напарника и презрительно фыркнул:

—