Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев"

опыта; в данное время в его лице имеем выдающегося агентурного работника. Умеет быстро распознавать людей и подходить к ним. Оставить на месте до реорганизации. Не возражать против дальнейшего использования в другой стране. Нелегальных сотрудников берлинской резидентуры Лозовского, Яновского, Зозовского, Маркина (они же – „технический состав“) предлагалось оставить на месте.

К числу тех резидентов, против оставления на разведывательной работе которых „комиссия тов. Кубяка“ не возражала, были отнесены следующие:

Страздынь Ян Мартынович[182] – резидент в Стокгольме с марта 1927 г. (член РКП(б) с 1918 г.). „Служит в разведке с сентября 1923 г. С февраля 1925 г. по ноябрь 1926 г. – начальник Разведота Монг[ольской] армии… Имеет солидный строевой стаж и удовлетворительные военные познания. Опытный работник разведки вообще. В агентурной разведке большой практики не имеет, но обладает достаточной инициативой и пониманием дела. Отрицательная сторона – некоторый недостаток общего развития. Морально и политически устойчив. Не возражать против оставления на месте как секретаря военного атташе“.

Фрейман Ян Янович[183] – резидент в Риге с июня 1926 года (член РКП(б) с 1918 г.). „В разведке – с ноября 1920 г. С апреля 1922 г. до августа 1923 г. работал в составе резидентуры в Риге в качестве пом[ощника] резидента… Обладает хорошим общим кругозором, политически развит. Хотя с военным делом знаком лишь по опыту и не имеет теоретической подготовки, знает его для агентурной работы вполне удовлетворительно. Прекрасно ориентируется в латвийской обстановке. Настойчив. Весьма осторожен в работе и умело применяет конспирацию. Отрицательная сторона – боязнь самостоятельной ответственной работы. Не возражать против оставления на месте, как секретаря военного атташе“.

Тылтынь Ян Альфредович (Ян-Альфред Матисович)[184] – резидент в Северо-Американских Соединенных Штатах» (так до 40-х годов XX в. в ряде официальных документов России и СССР назывались Соединённые Штаты Америки) с конца 1926 г. (член РСДРП(б) с 1917 г.). «В разведке с 1922 г. До того слушатель дополнительного курса Академии. Пом[ощник] резидента в Париже до середины 1926 г… Весьма способный, дисциплинированный и преданный делу работник. Показал большие успехи и организационный талант в агентуре на совершенно нелегальной работе. В короткий срок сумел организовать достаточно прочный и чёткий агентурный аппарат в С.-А. С. Ш., удовлетворяющий нашим требованиям. Настойчиво работает над своим общим и специальным образованием. В его лице имеем одного из ценнейших работников. Не возражать против дальнейшего использования на месте». Нелегальные помощники – А. И. Гурвич (Гурвич-Горин)[185] и Смоленцев также оставлялись на месте.

Крымов Маргазиан Галиулович[186] – резидент в Константинополе с мая 1927 г. (член РКП(б) с 1919 г.). «Окончил курс Военной академии в 1924 г., Восточный отдел академии в 1926 г., после чего прибыл в наше распоряжение. В ноябре 1926 г. командирован в Константинополь пом[ощником] резидента. Аттестация за время пребывания в вкадемии во всех отношениях хорошая… Изучил страну, местные условия работы и приобрёл достаточный опыт для самостоятельной работы. Не возражать против оставления на месте вместе с помощниками» (Таканаевым и Кинсбурским).

Смагин Василий Васильевич[187] – резидент в Токио с октября 1926 г. (член РСДРП(б) с 1917 г.). «Окончил курс Военной академии в 1924 г. и Восточный факультет в 1926 г., после чего прибыл в распоряжение Разведупра Штаба РККА. Командирован в Японию в октябре 1926 г… Аттестация за время пребывания в академии хорошая во всех отношениях. Опыта в нашей работе не имеет; первые шаги говорят за то, что с течением времени может выработаться толковый работник. Не возражать против оставления на месте как секретаря военного атташе».

Сухоруков Василий Тимофеевич – резидент в Ханькоу (Китай) с июня 1927 г. (член РСДРП(б) с 1917 г.). «До ноября 1924 г. слушатель восточного отдела Академии РККА. С 1925 г. резидент в Мукдене до мая 1927 г… Как в военном, так и в политическом отношении вполне подготовленный работник. Агентурную работу любит и приобрёл некоторый опыт за время нахождения в Мукдене. Отрицательная черта – некоторая прямолинейность и неуживчивость. Не возражать против оставления на месте».

Рахманин Влас Степанович – резидент в Шанхае (Китай) с июня 1927 г. (Китай) (член РКП(б) с 1918 г.). «Окончил курс Военной академии в 1925 г., после чего прибыл в распоряжение Разведупра Штаба РККА. В 1926 г. резидент в Харбине… В политическом отношении подготовленный и выдержанный партиец. Имеет хорошую работоспособность и настойчивость. За время руководства резидентурой в Харбине зарекомендовал себя с хорошей стороны и приобрёл довольно богатый агентурный опыт. Не возражать против оставления на месте».

Кучинский Николай Макарович – резидент в Харбине (Китай) с 1927 г. (член РКП(б) с 1918 г.) «Окончил академию в 1924 г. и Восточный отдел академии в 1926 г. С октября 1926 г. был в командировках в Харбине в качестве сотрудника резерва… Аттестация за время пребывания в Академии во всех отношениях удовлетворительная. Имеет некоторый агентурный опыт и в данное время вступил в исполнение обязанностей резидента. С работой справляется. Не возражать против оставления на месте».

Как ни странно, при вынесении вердикта учитывалось всё (краткие сведения по службе, партстаж, характеристика), кроме основного – причастности к работе советских представительств за рубежом. Из всех резидентов, по которым было принято решение «не возражать против оставления на месте», только один (Тылтынь Ян-Альфред Матисович) находился на нелегальном положении. Все остальные были связаны с официальными советскими представительствами за рубежом. Поэтому говорить о «нелегальных позициях» военной разведки не приходилось.

Более того, четверо из числа тех, кого рекомендовали оставить на своих постах (В. С. Рахманин, В. В. Смагин, Н. М. Кучинский и В. Т. Сухоруков), имели минимальный агентурный опыт. Трое из четверых находились в Китае, и более того, двое из них – Рахманин и Сухоруков – были уже «засвечены». Первый – после захвата документов центральной пекинской резидентуры, второй – после провала в мае 1927 г. в Мукдене. И только уникальная обстановка Китая позволяла производить переброску проваленных резидентов на не существовавшие должности в советских генконсульствах.

Такое впечатление, что свои выводы «комиссия тов. Кубяка» никоим образом не связывала с майским постановлением «директивной инстанции»; более того, не прониклась важностью принятых в этой связи решений о переводе разведки на нелегальные рельсы.

Весь комплекс мероприятий по реорганизации военной разведки, вытекавший из постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 28 мая 1927 г., получил название «перевода всей нашей зарубежной работы на нелегальные рельсы».

2 августа 1927 г. начальник IV управления Берзин докладывал Заместителю Председателя РВС СССР Уншлихту:

«В связи с последним постановлением П/Б относительно полного перевода всей нашей зарубежной работы на нелегальные рельсы, перед нами стоят следующие основные задачи, проведение коих должно нам обеспечить безболезненную перестройку нашей работы за рубежом на новых началах:

1. насаждение сети связистов в наших официальных органах и интересующих нас странах;

2. создание работоспособных и совершенно изолированных от нашего официального мира нелегальных агентурных аппаратов;

3. подготовка нелегальных баз агентуры