Читать книгу - "На линии огня - Семён Михайлович Борзунов"

ездил в воинскую часть в город Терриоки (нынешний Зеленогорск, на Карельском перешейке). Терриоки был в то время близко к линии фронта. Но ведь и Ленинград был близко к линии фронта. В дом на канале Грибоедова, где я жил, попало что-то около сорока снарядов. Один из них угодил прямо в дверь моей квартиры, но не разорвался — взрыватель у него не сработал или еще что-то с ним стряслось. Вот почему я и имею возможность рассказывать вам сейчас об этом…

Не могу сказать точно, сколько времени мы тогда просидели, разглядывая, перелистывая довоенные книги Бориса Дмитриевича. Но вот книги убраны на полку, и пошли разговоры, шутки, перемежаемые вопросами. Мне хотелось еще и еще выспрашивать, узнавать, а Борис Дмитриевич, стараясь меня отвлечь от чисто литературных разговоров, стал расспрашивать о Москве, о военных литераторах и о многом другом.

* * *

Творчество Бориса Дмитриевича Четверикова совершенно не исследовано и ждет настоящего первооткрывателя. Но к сердцу читателя он давно уже проложил широкий и надежный путь.

Чем же объяснить такой интерес читателей к книгам Четверикова? Думается, не только умением автора строить острый сюжет, умением захватить, взволновать. И не только тем, что его произведения написаны образным, богатым по словарному материалу сочным русским языком, который отлично чувствует и умеет оценить наш требовательный советский читатель. Главное все-таки заключается в том, что писатель хорошо знает жизнь и поднимает глубинные жизненные пласты, сложные и злободневные темы. Леонид Соболев, говоря о Четверикове, с полным правом отмечал в предисловии к его «Повестям и рассказам», что современность, идейность и патриотизм — характерная черта его творчества, что он весь в сегодняшнем дне.

Я бы еще добавил, что произведения Четверикова глубоко партийны и принципиальны, что у него четкое мировоззрение, что он не равнодушный бытописатель, а страстный пропагандист, боец.

«Мы мирные люди, — пишет Борис Четвериков во вступительной части романа «Мы мирные люди». — Мы хотим строить красивые здания, писать симфонии, выращивать богатые урожаи… Обо всем этом и шло бы повествование в нашей книге: о творчестве, о труде, о строителях, о талантах, о героизме. Но в том-то и дело, что, рассказывая о нашем мирном труде, нельзя не говорить о том, как наши враги, используя свои разведывательные органы, пытаются вставить нам палки в колеса… Какая дикая затея! Какое постыдное занятие — мешать людям устраивать как можно лучше свою жизнь. Какое покушение с негодными средствами: ну можно ли остановить поступь истории? Нравится это кому-нибудь или не нравится, но на смену старым, изжившим себя формам приходят новые, более совершенные, более передовые формы общественной жизни. Мы, строители новой жизни, настойчивы! Мы идем вперед! И какие невиданные озаренные дали открываются перед нами!»

Из всех довоенных книг (а их более тридцати) Борису Дмитриевичу Четверикову удалось переиздать только незначительную долю, выпустив в 1964 году «Повести и рассказы» (издательство «Художественная литература»).

В послевоенные годы Четвериков работает в основном в области военно-исторического романа. Широкую известность принес ему роман «Котовский». Первый вариант его — «Повесть о Котовском» — был издан в 1957 году, а впоследствии он переработан в дилогию: первый том вышел из печати в 1961 году, второй, с подзаголовком «Эстафета жизни», в 1964-м. В 1968 году дилогия была переиздана в серии «Советский военный роман».

Книге «Котовский» Четвериков отдал в общей сложности около десяти лет работы. Обратился он к этой теме еще до войны.

Двухтомный роман «Котовский» — это широкая панорама жизни и борьбы молодой Советской республики. В романе чувствуется дыхание эпохи, воздух тех грозных, незабываемых лет.

Скажу прямо: я люблю эту книгу. И мне понятны взволнованные письма читателей. В раздумье перебираю эти письма, горячие, искренние. Я не пишу рецензию, не делаю критический разбор произведения. Просто я хочу рассказать, что думал и чувствовал, читая «Котовского».

Несомненно, перед нами интересная и нужная книга. Писатель изучил колоссальное количество архивных материалов и рассказывает о том, что досконально знает как исследователь истории и вместе с тем как непосредственный участник событий.

Отдавая должное достоверности повествования, я все же хочу отметить в первую очередь другое: художественное мастерство писателя, силу и зрелость его таланта. Ведь одно дело — знать, что ты хочешь рассказать людям, а другое дело — уметь передать, одно дело — что, другое дело — как. И вот этим «как» Четвериков владеет прекрасно.

В романе много публицистических отступлений, и все они — образец великолепной прозы, где каждое слово точно, уместно, выразительно.

«Тяжелые испытания обрушились на Украину. Красивые города, живописные села и станицы переходили из рук в руки. Вся Украина пылала. Вся она, цветущая, напевная, солнечная, была превращена в огромное поле сражения».

Украина — лишь часть молодого Советского государства, родившегося в огне Октябрьской социалистической революции, которую Григорий Иванович Котовский принял всем сердцем. А ведь в таком же положении находилась вся Советская страна, окруженная и терзаемая врагами — внутренними и внешними. Они не могли примириться с потерей власти помещиков и капиталистов. Не могли лишиться тех богатств, которые нажили трудом народа. Они яростно сопротивлялись, желая вернуть прошлое. Четырнадцать держав решили объединенными усилиями покончить с этой неслыханной затеей рабочих и крестьян — построить государство на совершенно новой основе. Ни много ни мало — четырнадцать держав!

Великий Октябрь, народовластие порождали ярость в сердцах правителей, свергнутых с тронов, представителей имущих и эксплуататорских классов.

Вот почему оказались в одном лагере эсеры, куркули, заводчики и фабриканты, Петлюра и Деникин, глава английской миссии в Москве Локкарт, бандит Зеленый, адмирал Колчак и бразильский консул. Всех их объединяла ненависть к Советской власти.

«Враги собирались с силами. Новый удар готовили они и в этой кровавой затее не останавливались перед любыми расходами.

Расторопный Черчилль грузил на корабли винтовки, орудия и переправлял их в Новороссийск. Столько хлопот с этой Россией! Из Америки шли караваны судов, груженные аэропланами, бомбами, паровозами. Щедрая у Америки рука!

…Около Днестра загорались особенно жаркие бои. По Днестру плыли трупы убитых. Ни днем ни ночью не смолкала пулеметная стрельба, и за этой стрельбой не стало слышно ни пения птиц, ни шелеста деревьев. Столбы дыма заслоняли безмятежное, ясное небо, в яблоневых садах разрывались снаряды…»

Со стороны казалось, что ничто живое не может уцелеть в этом кромешном аду. Что борьба с врагом, до зубов вооруженным современным оружием, бессмысленна. Что долго нам не выдержать такого напряжения, не устоять перед бешеным натиском объединенной Европы. Что наши экономические да и людские ресурсы на исходе. Но они были, эти люди! Они участвовали в битве, развернувшейся от