Читать книгу - "Израильско-палестинский конфликт. Непримиримые версии истории - Нил Каплан"

придется столкнуться, прежде чем мы сможем рассчитывать на выход из давнего тупика в сторону какого-то окончательного урегулирования. Помимо этих материальных проблем существует целый ряд экзистенциальных и нематериальных препятствий, которые, как представляется, преодолеть гораздо сложнее. Как переплетаются эти материальные и нематериальные препятствия, нагляднее всего видно при рассмотрении одиннадцати основных противоречий, которые мы выделили, изучая эволюцию конфликта:

1. Кто был здесь первым и чья это земля изначально?

2. Было ли сионистское решение еврейского вопроса еврейским вариантом национального возрождения и освободительной борьбы, охватившей тогда весь мир? Или же сионизм был частью агрессивной европейской колониальной экспансии на Ближнем Востоке, сутью и смыслом которой была эксплуатация, ограбление и угнетение коренного населения?

3. Не создали ли или не усугубили ли британцы конфликт между палестинскими арабами и евреями-сионистами, необоснованно отдавая предпочтение одной стороне?

4. Были ли протесты и требования палестинских лидеров законным проявлением подлинного национального чувства палестинцев?

5. Что сионизм принес коренному населению Палестины и всего региона — пользу или вред?

6. Оправдан ли переход [палестинцев][арабов][сионистов][израильтян] к насилию, или он подлежит осуждению?

7. Какую связь, если таковая имеется, следует установить между уничтожением европейского еврейства в ходе Холокоста и вопросом о том, кто должен править Палестиной/Израилем?

8. Была ли резолюция ГА ООН № 181 законной реализацией полномочий Организации Объединенных Наций в рамках международного права и разумно ли поступили арабские государства и палестинцы, когда они ее отвергли?

9. Как палестинцы стали беженцами в 1948–1949 гг.? И почему они остаются ими так долго?

10. Следует ли считать земли на Западном берегу реки Иордан, захваченные Израилем в июне 1967 г., оккупированной территорией и имеет ли Израиль право строить там еврейские поселения?

11. Каковы истинные намерения палестинцев и ООП — ликвидировать еврейское государство Израиль и заменить его арабским государством Палестина? Или же создать на части исторической Палестины палестинское арабское государство, которое будет сосуществовать с израильским еврейским государством?

Эти вопросы остаются нерешенными; вероятно, они в принципе не могут быть решены как самими сторонами конфликта, так и теми, кто пишет или высказывается о нем. Изучая оспариваемые версии истории израильтян и палестинцев под углом этих взаимосвязанных противоречий, мы получаем более четкое представление о препятствиях, которые необходимо преодолеть, чтобы когда-нибудь разрешить этот спор. Совокупность этих одиннадцати «тупиков» и делает арабо-израильский конфликт таким затяжным — и, вероятно, неразрешимым.

Позиция праведной жертвы

Возможно, самым важным дополнительным препятствием, которое играет свою роль во всех перечисленных основных противоречиях, является склонность каждой из сторон возлагать ответственность на другую, считая ее первопричиной всех своих несчастий. Израильтяне и палестинцы упорно видят себя жертвами, пострадавшими от действий другой стороны, — и не просто жертвами, но (по меткому выражению Бенни Морриса) праведными жертвами. В ряде недавних исследований, где изучается этот образ мысли, он рассматривается как, возможно, главное препятствие к установлению мира и согласия между израильтянами и палестинцами[614]. Израильский писатель и борец за мир Амос Оз заметил, что, «даже когда этот конфликт уйдет в историю, глубокие разногласия все равно сохранятся… и ни одна из сторон никогда не откажется от своих претензий на роль жертвы». С этим, по его мнению, сторонам нужно просто жить и работать[615].

Важный компонент этого свойственного каждой из сторон отношения — всепроникающее ощущение уязвимости. Марван Муашер, первый посол Иордании в Израиле, приступивший к работе в середине 1990-х гг., описывает свои впечатления так:

Прежде всего меня поразило глубокое чувство беззащитности, которое испытывал средний израильтянин. Я вырос в арабском обществе, уверенном, что его безопасности постоянно угрожает региональная держава, колоссальная военная машина, из-за которой была потеряна Палестина и возникла так и не решенная проблема беженцев, — держава, которая оккупировала земли, принадлежащие трем арабским государствам. Только приехав в Израиль, я обнаружил, что это чувство взаимно. Израильтяне тоже видят себя беззащитными людьми посреди «враждебного» окружения. Каждая сторона испытывает неподдельный страх перед другой и убеждена, что та угрожает ее безопасности на личном и экзистенциальном уровне. Обе стороны объединяет и еще одно: практически полное непонимание глубины ощущения беззащитности другой[616].

Не менее поразительные открытия ждут израильтян, которым выпала возможность пожить среди палестинцев и арабов, деля с ними повседневные заботы. Те, кто занят налаживанием диалога, подчеркивают важность преодоления собственных страхов и неуверенности, чтобы обрести способность сопереживать столь же искреннему чувству уязвимости другого.

Нигде это ощущение уязвимости и беззащитности, которое стороны так стремятся монополизировать, не проявляется настолько ярко, как в параллельных израильской и палестинской травмах Холокоста и Накбы. Именно в них эксперты все чаще видят источник того отношения, которое мешает взаимопониманию между израильтянами и палестинцами. Дан Бар-Он и Салиба Сарсар пишут:

В целом стороны оплакивают собственные антропогенные катаклизмы отдельно друг от друга. В глубине души они боятся, что признание трагедии «другого» обоснует его моральное превосходство и будет означать согласие с его коллективным [смыслом существования]. Для палестинцев признать еврейскую боль в связи с Холокостом означает принять моральное обоснование для создания государства Израиль. Для израильских евреев признать боль палестинских беженцев 1948 г. означает разделить ответственность за их бедственное положение и подтвердить их право на возвращение[617].

Один из способов, которым израильтяне, палестинцы и налаживающие диалог группы преодолевают этот двусторонний и глубоко укоренившийся психологический барьер, — мероприятия, направленные на повышение восприимчивости палестинцев и израильских евреев к боли и страхам друг друга. Писатели и публичные интеллектуалы время от времени проявляют эмпатию по таким чувствительным для второй стороны вопросам[618], но среди населения в целом она встречается редко. Профессионалы и просто люди, которые прикладывают усилия к воспитанию в духе мира, проводят тренинги по развитию эмпатии и обучают сострадательному слушанию, уверены, что в качестве первого шага к примирению необходимо преодолеть негативное отношение к «другому» и научиться ему сопереживать[619]. Для некоторых все начинается с экспериментов на местном уровне — таких, как совместное обучение палестинских и израильских детей (например, в школах «Рука об руку» или в рамках учебной программы на основе двух конкурирующих нарративов, разработанной Институтом исследования мира на Ближнем Востоке) или деревня Неве Шалом / Вахат-ас-Салам («Оазис мира»), где евреи и палестинцы живут бок о бок[620].

Программы, посвященные Холокосту и Накбе, не избегают самых чувствительных тем. Организаторы специальных поездок в нацистские концентрационные лагеря ставят перед собой задачу познакомить палестинскую арабскую общину не только с реальностью и конкретными событиями Холокоста, но и с тем фактом, что даже спустя несколько поколений Холокост все еще оказывает огромное влияние на сознание их сограждан-евреев[621]. Благодаря нескольким своим выступлениям в Кнессете, приуроченным