Читать книгу - "Другой - Бастет"

– Умно, – одобрил Антонин. – Только давайте не будем надеяться на хороший исход, пока Бруствер не услышал, с кем договаривается. Враждебность к нашей группировке может пересилить любое желание избавиться от проклятия, тем более, что жизни оно не угрожает. Сейчас, по свежим следам, наш шанс на амнистию невелик, но если не получится в этот раз, мы выждем время и повторим предложение.

– Да, проклятие никуда не денется, – уверенно подтвердил Рабастан. – Ты прав, как всегда, Энтони – время работает на нас. Вражда со временем подзабудется, а взрослому здоровому мужчине в конце концов надоест сидеть неподвижно и ходить под себя.

Август и Джошуа согласно покивали. Им было очевидно, что как бы новоявленный министр не радел за свой народ, собственный интерес в деле – это совсем другой уровень вовлечённости.

– Теперь о клятвах. – Долохов посмотрел на Арктура в упор. – Между собой мы их уже обсуждали, поэтому в первую очередь это касается тебя, парень. Разумеется, честного слова министра нам недостаточно. Он простолюдин и вдобавок негр, откуда у таких честь? На моей родине даже понятия "простолюдин" и "подлец" до недавнего времени обозначались одним и тем же словом. Ну, пока там к власти не пришли подлецы. Но даже если бы Бруствер поклялся, это всего лишь личная клятва одного человека. Его охрана, его подчинённые нам уже такой клятвы не давали.

Арктур понял. Воображение подкинуло ему картинку, как авроры тащат его и понадеявшихся на него людей в Азкабан, а Бруствер с ухмылкой говорит, что это не он лично их арестовал, а значит, он свою клятву не нарушал. Могла ли светлая сторона поступить так, с учётом того, как она уже обошлась с ним? Могла.

– И что делать? – растерянно спросил он. – Мы же не можем взять клятву со всех?

– В том-то и дело, что можем. Как, по-твоему, регулируются международные отношения в магическом мире? Они держатся на групповых клятвах, которые глава сообщества приносит от имени всего сообщества. Субъектами подобных клятв являются не только государства, это могут быть и общины нечеловеческих рас, и политические группировки, признанные руководством страны. А мы, Вальпургиевы рыцари, признаны британским правительством как политическая группировка.

– Но вы же объявлены вне закона, – напомнил Арктур, уже приучившийся внимательно читать газеты.

– Тем не менее мы всё равно остаёмся политической группировкой. Хотя бы потому, что нынешние власти судят только за принадлежность к ней, без учёта совершённых правонарушений. Этим они признают нас как отдельное сообщество, и это значит, что наша группировка может быть субъектом групповой клятвы.

– Я никогда о таком не слышал... – пробормотал Арктур.

– Это серьёзный пробел в твоем образовании. – Долохов нахмурился, остальные переглянулись. – Даже в Хогвартсе директор приглашает сотрудника Министерства, который читает выпускникам лекцию на эту тему.

Арктур вспомнил, чем он занимался, пока его однокурсники заканчивали учёбу. Будучи еще Гарри Поттером, он скитался по британским лесам с Роном и Гермионой, не имея ни малейшего понятия, как приступиться к поручению Дамблдора, пока их не поймали егеря. Воспоминания были не из лучших, поэтому он потупился и промолчал.

– Не огорчайся, – отвлёк его от переживаний Долохов. – Наверстаешь, было бы желание. Если вкратце, заключение пакта о мирном сосуществовании делится на две фазы. Необходимость в заключении такого пакта возникает, если стороны враждуют, поэтому первой фазой является перемирие на время выполнения условий, предшествующих пакту. Обычно это прекращение военных действий, обмен ранеными и пленными, возвращение отторгнутого имущества и тому подобное – любые условия, без выполнения которых заключение мирного договора не может состояться. Это понятно?

– Понятно, – кивнул Арктур. – В нашем случае от нас потребуется исцеление поражённых проклятием. С той стороны, видимо, ничего?

– Верно. Ловишь на лету. Пакт о мирном сосуществовании – это наша цена за исцеление. У нас, конечно, еще останутся трения с текущими властями, но нас хотя бы не схватят и не арестуют только потому, что мы попались на глаза. Этот пакт по крайней мере даст нам возможность собраться и отступить с меньшими потерями – но только когда будет заключен. Основные проблемы у нас возникнут на первой фазе, когда он еще не защищает нас. Догадываешься, какие?

Арктур задумался примерно на минуту, в течение которой Долохов терпеливо ждал его ответа.

– Вас как увидят, так и схватят. И просто принудят это сделать.

– Именно. – Антонин сухо усмехнулся. – Нас попытаются принудить, и способы принуждения наверняка окажутся крайне неприятными. Ставлю галеон против кната, что они окажутся смертельно неприятными, потому что от нас аврорат ничего не добьётся.

– Но переговоры будем вести мы с леди Малфой!

– Это переговоры, а лечить кто будет? Вы этого не сможете, значит, в Мунго придётся идти Рабастану, а он сейчас самый разыскиваемый преступник. Гордись, Басти, они тебя не поймали и теперь ненавидят больше всех, как самого изворотливого.

– Было бы чем гордиться, – пренебрежительно хмыкнул Рабастан. – Хотя очевидно, что такой соблазн для них слишком велик.

– Теперь ты видишь ситуацию, Арктур? – дождавшись его кивка, Долохов продолжил: – Это обычное дело, когда стороны не могут доверять друг другу, поэтому существует клятва перемирия, с принесения которой оно и начинается. Эту клятву от каждой стороны принимает посредник, не принадлежащий ни к одной из сторон и на которого согласны они обе. Он называется гарантом перемирия и полностью неприкосновенен, пока оно длится. Я тебе это не просто так разжёвываю, а потому, что мы хотим предложить тебе стать гарантом нашего перемирия с Министерством.

– Мне?! – растерянно переспросил Арктур. На его лице так явно было написано "за что?", что Джошуа Трэверс счёл нужным объяснить:

– Мы не стали бы вовлекать тебя, если бы у нас был хоть какой-то выбор. Слишком мало осталось людей, кому мы можем настолько же доверять, и все они находятся в трениях с нынешними властями. Нужно, чтобы нашу кандидатуру гаранта приняла та сторона, а Бруствер не захочет иметь дело ни с кем, кого ещё мы можем предложить.

Мысли Арктура заметались, зацепились за малодушно-лихорадочное "как, опять особая роль, опять затычка в самом узком месте?". Это длилось несколько мгновений, а затем он уловил повисшее за столом напряжение, которого не было прежде. Все четверо беглецов