Читать книгу - "Неправильный - Грета Шелест"

пошел в комнату и с тихими матами завалился в кровать. Сердце колотилось в груди. Пару раз он зарядил кулаком в подушку. И снова подумал о том, что же будет дальше.

***

Никогда еще Белов не ходил в школу с таким нежеланием. Он любил учебу, и та отвечала ему взаимностью. И даже контры со Старком в начале года не могли испортить его любви к граниту наук.

Но контры не смогли, а испытывающий вину Старков смог. Если бы поджаривающий взгляд игнатовских глаз излучал УФ-лучи, то лицо Марка уже непременно покрылось бы загаром. Но вот уверенность Белова действительно жарилась на вертеле. Каждый раз, когда он случайно сталкивался с жалящим взглядом, надежда, которая даже под землей не желала подыхать, тихо нашептывала:

«Он ведь раскаивается. Ну, ошибся. Все ревность. Да и зачем ему за тобой бегать, если все было ради Лели?» Потом это сорока-балаболка отгребала нехилых пиздюлей снова, но Марк уже терялся в сомнениях.

Потому что ответа на этот вопрос не было. Что очень выбивало из колеи. Очень удобно убедить себя в том, что ты был пешкой. И совсем не комильфо, когда тебя начинают одолевать вопросы. Марк ненавидел себя в такие моменты. Он боялся. Белов отдавал себе отчет в том, что никакая злость не спасет, если в определенный момент его тупая мышца в области грудной клетки снова не выдержит этих взглядов и решит, что Игнат стоит тех проблем, которые доставляет.

И Марк перестал на него смотреть. Вообще. Никаких терзающих душу взглядов. Это не было трудным. Сидели они в разных рядах, а в парную работу их (слава небесам!) не ставили.

Да, план был так себе. Но он стал его спасением. Видеть сожаление в глазах Игната было слишком больно. А так можно было убедить себя, что затылок горит вовсе не из-за Старкова.

В режиме полного игнора прошло три дня. Закончилась первая неделя. Выходные тоже прошли спокойно. Никаких звонков, никаких неожиданных визитов. Марк успокоил себя тем, что Игнат решил больше не тратить на него время, что он на самом деле был лишь средством.

А в понедельник произошел непредвиденный сбой в программе. Учитель английского решил дать классу парное задание. Суть его сводилась к тому, что ученики должны были написать длинный диалог с учетом трех времен для различных ситуаций.

– Чтобы вы не устраивали мне тут дебош, я распределю вас сам, – учитель вооружился журналом. – Итак… Антонов, ты работаешь с Шелестовой. Барышев, сядешь к… так… к Устинову. Белов, – Марк напрягся, когда понял, что учитель чередует начало списка и конец. А посему выходило, что он сам должен был сесть с… – к Уварову. Дальше. Денисова…

Марк облегченно выдохнул, когда Соня, недоуменно глянула за его спину и сказала громко:

– А Уварова нет. Он вчера ногу подвернул.

«Соня, твою мать», – едва не застонал Белов, взглядом обещая подруге кару неземную. Соня виновато пожала плечами.

Но учитель лишь отметил себе в журнале отсутствие Уварова и равнодушно продолжил:

– Так, что там? Белов… тогда Белов садится к Старкову…

Марк хмуро смотрел себе в тетрадь, пока учитель заканчивал распределение. Потом все стали перемещаться по кабинету. Когда к их с Соней парте подошел напарник Денисовой, тянуть время больше не имело смысла. Ему пришлось встать.

Медленно Марк дошел до третьего ряда. Память машинально отметила, что еще в прошлом году он уже садился за эту парту. Только тогда он шел туда не как на эшафот. Белов шлепнулся на свободный стул. С начала четверти Игнат сидел один. Антон Киселев почему-то пересел за другую парту.

Учитель стал раскладывать листочки с заданиями, а Марк ушел в себя. Ему срочно требовался особый настрой, и он подыскивал в закромах нужные стимулирующие лозунги.

«Равнодушие, равнодушие и еще раз равно… хрень полная», – отмел он первое.

«Наш девиз всегда один… Боже, вообще не то!» – в ужасе Марк даже качнул головой.

«Ладно, похуй, на месте разберемся», – выбрал он классический вариант русского на все случаи жизни.

У нас сцена в цветочном магазине, – тихо сказал Игнат. Белов глянул на задание и чуть не заржал в истерике.

«А судьба-то оказывается – баба с подъебом».

– Очень символично. Добавить еще школу, больницу и клуб – вообще наша автобиография получится. Можно даже ничего не придумывать. По памяти воспроизвести, – усмехнулся он.

Десять минут прошли идеально. Все, оставив задания, слушали объяснения учителя. А потом…

Осторожно скользнув по запястью, Игнат нырнул мизинцем в его полусжатую ладонь.

И все!

Удар током. Взрыв нервной системы. Мозгоебический ахуй!

Память услужливо подсунула похожее воспоминание. И снова он вскакивает из-за той же парты, взбудораженный касанием все той же руки. Не до конца понимая своих действий, Марк направляется к двери.

– Белов, куда…

– Мне плохо, – задушено бросает Белов и вылетает в коридор.

Белов сам не знал, куда идет. Все вещи в кабинете остались. Но зато точно знал, куда не пойдет. Он не вернется в этот ебучий кабинет. Плевать, пусть ставят пару, вызывают отца в школу.

Он. Туда. Не вернется.

За этими размышлениями он не сразу сообразил, что громкий топот никак не мог издавать он один. А когда сообразил, то обернулся как раз вовремя, чтобы в него на полной скорости врезался Старк. Не теряя времени даром, Игнат схватил его за руку и на буксире протянул еще пару метров. До двери, ведущей в бассейн.

– Отпусти меня, – Марк пытался вырвать руку, но Игнат обхватил лицо руками и наклонился, прижимая его к кафелю. Этого было достаточно, чтобы тараканы, не отошедшие от недавнего шока, врассыпную покинули мозг. И лишь одна мысль, вылетая, напоследок пискнула: «Не смотри на него».

Марк последовал совету и отвел взгляд. А Старк прислонился своим лбом к его. Крепко, словно ища опору.

– Посмотри на меня, – попросил Игнат тихо. «Ага, щас. Я бы и рад, да не могу». – Посмотри. – Марк замотал головой. – Апельсинка, пожалуйста…

У Белова начался расколбас. Захотелось крикнуть, чтобы не смел его так называть.

– Отпусти меня, – снова попытка оттолкнуть, но проще заставить гориллу стриптиз станцевать, чем сдвинуть это туловище.

– Марк… – Игнат начинает зарываться носом в шею. А Марка лихорадит. Все еще не может встретить его взгляд. Слишком больно на него смотреть. Память не желает забывать разговора в клубе.

– Отпусти, – еще один рывок.

– Марк… – шепот Старка лишает сил, но не воли.

– Отпусти, мне больно!

– Мне тоже, – тихо выдохнул Игнат. –