Читать книгу - "Детский сеанс. Долгая счастливая история белорусского игрового кино для детей - Мария Георгиевна Костюкович"

– единственный, кому новая жизнь не подошла, может, из-за главного персонажьего качества – новорожденности, от устойчивой ассоциации: Буратино – значит новенький, второго, другого пути быть у него не может.

Не спонтанность ли его пути, не легкость ли характера передалась фильму и окутала его иллюзией случайности, такой убедительной, что даже режиссер поверил в случайную, легкую историю постановки. По словам Леонида Нечаева, это была «совершенно авантюрная история, совершенно невероятная. Дело в том, что я перед этим снял картину «Приключения в городе, которого нет» на «Беларусьфильме». Приехал с этой картиной. Ко мне подошел руководитель в «Экране», такой Ершов. И сказал: «Леня, у меня есть сценарий пятисерийного фильма «Приключения Буратино», мультипликационного. Снимешь?». Я говорю: «Я не умею снимать мультипликации. Никогда этого не делал».– «Да брось, что ты?» – «Нет, нет».– «Возьми сценарий. Почитай». Я взял сценарий Веткиной. Прочитал. Там было много околобуратиньих дел. История была с современными детьми. В общем, некая история с недоверием к самой сказке. Ее осовременить хотели. Во всяком случае, лежит у меня этот сценарий. Я поехал в Минск и в поезде, когда ехал, подумал: «Дай-ка я эти странички, где написано «1-я серия, 2-я серия», вырву». Вырвал эти странички, и когда уже был на студии, написал двухсерийный музыкальный телевизионный фильм «Приключения Буратино». Это просто была авантюра. Они поставили в план. Тут же как раз было время его утверждения. Я приехал в Москву, поговорил с Веткиной. Она была в ужасе. Но как-то очень быстро мы с ней договорились. Самое главное, я понял, что нужно его делать музыкальным и фейерверкным»113.

По документам киностудии все было не так искрометно. Не ясно, был ли сценарий для мультфильма, но доподлинно была сценарная заявка Инны Веткиной на двухсерийную постановку «Буратино», которую «Экран» заказал «Беларусьфильму». После того как заявку обсудили и утвердили, был первый вариант сценария, потом второй, словом, скорее всего в действительности история Буратино проходила на экран рутинно и долго, обычным путем игровых сценариев, не так блистательно и авантюрно, как помнилось режиссеру. В первом сценарии было две серии с удачными интригующими названиями: «Буратино вновь превращается в полено» и «Открой тайну, несчастный, открой!». Чтобы обосновать музыкальность сказки, фильм предлагал сквозной образ дирижера и оркестра – его потом заменили персонажем сказочным, живущим в сказке сверчком.

Путь Буратино от замысла к воплощению лежал между двух точек: сначала его художественный мир, как в «Приключениях в городе, которого нет», будто по инерции делился на действительный мир советских школьников и мир сказки, которые однажды соприкоснулись. Но вскоре действительный мир исчез за ненадобностью и остался только сказочный, потому что детям, мы уже выяснили, не нужно обосновывать фантастическое – оно существует для них совершенно естественно. Сказка – пространство абсолютного вымысла, которому нет нужды оправдываться, и, преодолев все границы условности, фильм «Приключения Буратино» стал первой абсолютной сказкой в белорусском кино – такой, в которой не нужно оправдывать фантастичность: в ней вместе живут люди, звери и куклы, все сыгранные актерами.

Трактовка неприкосновенного сюжета о Буратино изумила худсовет, а с изумлением худсовет справлялся только критикой. Отзыв Василя Витки вновь выразил все опасения консервативного взрослого читателя и почитателя авторитетов: «Все, что придумано сценаристами, – стремление обогатить, улучшить сценарий, беспомощно и наивно. Не нужно Алексея Николаевича Толстого обогащать, изменять. Слишком много выдуманного, ненужного. И это стремление чисто внешней занимательности, оно не действует эмоционально на читателя (не удивительно, когда этому читателю несколько десятков лет. – Прим. авт.) Если браться за классику, то надо выработать свою творческую концепцию. Этого я не вижу»114.

Этот отзыв – вполне ясное свидетельство: сопротивлялись фильму о Буратино не потому, что сценарий был плох, а потому что прикасаться к бронзовому автору возмутительно. Исключительно из пиетета к литературной фигуре Алексея Толстого против его персонажа развернули масштабный бой, он завершился даже чудовищным предложением лишить такого, «переиначенного» Буратино отличительной особенности – носа. В этом непроизвольном жесте худсовета можно смеясь найти и фрейдистскую подоплеку, но не станем увлекаться. «Буратино без носа – это невероятно, – был ошеломлен режиссер. – Я тогда не буду снимать фильм».

Худсовет, удивительный коллегиальный цензурный орган, придуманный в пятидесятых для того, чтобы совместными усилиями улучшать фильмы, выискивая в них недостатки, к семидесятым превратился в неприятный ритуал проверки лояльности. Членам худсовета полагалось критиковать и высказывать часто противоположные мнения, авторам же полагалось как можно меньше возражать. Худсовет все равно принимал резолюцию «Утвердить», но давал автору две-три иногда толковые рекомендации, которые надлежало выполнить, чтобы перейти на следующий уровень проверки лояльности. В большинстве же случаев советы оказывались вредными для фильма. Если их не выполняли, на это закрывали глаза, потому что – главное – ритуал проверки лояльности уже был исполнен, большего не требовалось. Если фильм получался провальным, худсовет с победительной правотой заявлял: «Мы же автору говорили…», и все начиналось сначала.

Дима Иосифов и Владимир Этуш – Буратино и Карабас Барабас в фильме «Приключения Буратино»

Нос Буратино отстояли – он получился, как положено, носатый и потому любопытный. Дмитрия Иосифова на его роль утвердили быстро за обаятельные кривляния и нужный рот до ушей. Что касается других персонажей, то на роль черепахи Тортилы Нечаев видел, «как идеал», Фаину Раневскую, а после ее отказа утвердил Рину Зеленую, изобретательную носительницу того же амплуа. Котом Базилио и Лисой Алисой были сначала назначены Виктор Павлов и Зинаида Славина, но внезапно они не смогли прибыть на съемки и были срочно заменены чудно похожими на них Роланом Быковым и Еленой Санаевой. Потом Нечаев сменил и Дуремара, и Карабаса Барабаса. По свидетельству редактора Изольды Кавелашвили съемки с первым актерским составом все-таки начались, но не понравились Гостелерадио СССР. Там снятый материал забраковали, назвав актерскую игру провинциальным ТЮЗом, и Нечаев заменил половину состава115.

Нужно ли говорить, что фильм, который с трудом приняли взрослые, профессиональные кинематографисты, дети полюбили с первого показа. Лучше сказать, что экранизация Нечаева неожиданно обновила и вернула в повседневный культурный обиход феномен Буратино, ребенка/дурачка/везунчика, выросшего из непростой, трехслойной толстовской сказки эпохи чтения между строк.

Буратино вообще удивительный персонаж в советской детской культуре: он простак и дурак не от слабости ума и душевной ограниченности (советская культурная привычка настаивает на непреложной связи этих свойств), а потому, что буквально «вчера родился» и еще ничего не успел понять. Его простодушие и радушие к миру – это полнота характера, еще не наученного прятаться. Буратино – абсолютный ребенок, чистый лист. Поэтому для Буратино жизненно важно познавать мир, одинаково ценны в нем все события и персонажи: и хитрые Лиса Алиса и