Читать книгу - "Собрание сочинений. Том I. Поэтические сборники - Павел Николаевич Шубин"

прочь!

Он до звёзд пройдёт сквозь эту ночь

И кометой канет в пустоту.

Нависает тяжкая жара,

Душный ветер горек и упруг,

Где-то под землёй журчит домбра,

Брошен бубен под ноги…

                И вдруг

Резкая, как выстрел, тишина.

Шелестит полынью сонный луг,

Песенка кузнечика слышна…

Даль светлеет, и костёр зачах.

Ты одна, как розовый листок,

В звёздных переменчивых лучах.

Засыпает утренний восток

Тонкой шалью на твоих плечах.

1942

«Навстречу стремнине, бредущие вброд…»

Навстречу стремнине, бредущие вброд,

До дна – бородатые кряжи,

Вздымают столбы известковых пород,

Как вбитые намертво ряжи.

И степь в синеву окунулась по рот,

И ветер бродяжий – протяжен.

И Дон берега подрывает, как крот,

В татарки и маки обряжен;

И там, где щербатый им выгрызен грот,

Возвысясь бессонною стражей,

Глядит за далёкий речной поворот

Курган, словно череп варяжий;

Его ни износ, ни измор не берёт,

И славен, и горд он, и седобород, —

Повитый туманною пряжей.

Над ним, берегущим свой лыцарский сан,

Лишь клёкот разгневанный орлий,

Да молнией бьёт из-под тучи сапсан

Навстречу волне белогорлой.

Такие ж, наверное, зарыты под ним —

В овчинных штанах и папахах —

Летучие всадники, зорям степным

В траве оставлявшие медленный дым

Да крови отворенной запах.

Давно обрела ненавистный покой

По жилам игравшая брага,

Но травы подня́лись над дикой рекой

Из тёмного, ярого праха.

И ходят, шипя, как пески-зыбуны,

Пьянея от края до края;

По ним, к берегам, лошадей табуны

Плывут, словно чёлны, ныряя.

Какая судьба мою душу взяла

И с этой землёй побратала —

Забытых ли праотцев прах и зола,

Иль воля, достойная крыльев орла,

Бездомная грусть краснотала?

Я донную рыбу ловлю в Ильмене,

Ночую в кустах за колодцем,

Земля и репьи – на моём чекмене,

И волосы выжжены солнцем.

Но доли иной для себя – не хочу,

Земля моя, правда и сила, —

Все вороги были тебе по плечу,

И милости ты не просила!

Я горем и кровью своей заплачу,

Чтоб ты не сдалась ни огню, ни мечу

И власти чужой не сносила.

Я лягу мостом на дороге твоей,

Убью и умру для живого, —

Здесь вся моя жизнь, и не надобно ей

Ни доли, ни счастья иного!

12 ноября 1941, Москва

Август

I

В первый раз за столько лет

Вечер дрёмою согрет!

На дворе, на сонной мяте,

Красноватый лунный свет.

Спать – на сани, в половень,

Подо мною мой чекмень,

Предо мною, под луною,

В тополях родной курень.

В окна слышен храп отца,

В сенцах кашляет овца,

Вот он, снившийся в походах,

Мир и отдых, дом бойца.

II

Всю ночь гроза гремела зло,

Сновали молнии всё ниже,

В саду антоновку трясло —

Стучали яблоки по крыше.

И каждый яростный раскат

Вослед за вспышкою летучей,

Дробясь, обрушивался в сад

Всей щедростью отверстой тучи.

А на заре свирель слышна,

И небо – в облачках рябое,

И благостная тишина,

Спокойная, как после боя.

III

Грянул в тучах багровый сполох,

Застонала земля в ночи,

Кличут зорю в далёких сёлах

Запылённые трубачи.

Свистнул ветер стрелой пернатой

С астраханских солончаков, —

Звон подков, да в траве примятой

Пламя кованых арчаков.

Там промчались степные кони,

Брызнул вдребезги млечный мост,

Дымно-сизым степям в ладони

Льются белые стаи звёзд.

И бесшумное их паденье —

Боя дальний переполох —

Быль и будущее, виденье,

Послесловие и пролог.

1946, Москва

Осень

I

Сюда не достало

Немецким снарядом.

Сад плещет устало

Осенним нарядом;

Сад льётся – неслышней

Дождя над травою —

Богатой, и лишней,

И нищей листвою.

И этою ночью

В холодном горенье

Он видел воочью

Своё разоренье —

Как листья не могут

С плодами расстаться,

Их кличут в дорогу

То сёстры, то братцы, —

И в шёпот, и в шорох

Листвы повивало

Антоновок ворох,

Апорта навалы…

От жизни большой,

От великого братства

Я тоже душой

Не могу оторваться.

Как лист от плода

Отделиться не может,

Птенец – от гнезда —

И я тоже, я тоже!

И где я ни буду —

С врагом моим биться,

Мне будет повсюду

Земля моя сниться:

Зелёная озимь

Полей безбороздых,

Одонья в колхозе

И яблочный воздух.

1946, Москва

II

<М. М. Пришвину>

Да здравствует осени

Промельк утиный,

Заснувший на озими

День паутинный,

Лесная дорожка,

Дрозды на рябине,

И заячья лёжка

В полынной ложбине!

Просторы родные!

Видал за войну я

Приметы иные

И землю иную —

Нарядней, быть может,

Цветистей, быть может,

Но сердце мне

Память о них не тревожит.

А вы и ночами

Мерещились, снились,

Кричали грачами,

Ручьями светились…

Пунцовою

Тетеревиною бровью

Заря пламенеет

В лесах Подмосковья,

Берёзы над гатью —

Серебряным братством,

И снова богат я

Несметным богатством! —

Разносит щеглёнок

Репей по ворсинке,

А сколько опёнок!

А сколько брусники!

А листьев кленовых

В садах непочатых —

Оранжевых, новых,

Гусиных перчаток!

<8 октября 1945>

III