Читать книгу - "Николай II. Отречение которого не было - Петр Валентинович Мультатули"

Божьего Помазанника, выполнял Распутин, а не Николай II выполнял волю Распутина. Конечно, никаким «другом» царской семьи, в общепринятом смысле этого слова, как любят именовать крестьянина из села Покровского авторы апокрифических его биографий, Распутин — не был. У Самодержавного Монарха друзей не может быть по определению. Дружба предполагает определённое предпочтение одного человека другим, причём этот человек в силу своей дружбы может влиять на решения Государя. Дружба предполагает определённое равенство, отсутствие границ в отношениях друг с другом. Разве может позволить себе такие отношения с кем-либо самодержавный царь? У русского царя была одна задача, одна цель и один крест — блюсти Россию. В этом деле у него могли быть верноподданные помощники и советники, но не друзья-товарищи. Не был таким «другом» и Распутин. У Николая II был один Друг — его жена императрица Александра Фёдоровна. Определения Распутина как «нашего друга», встречающиеся чуть ли не в каждом письме царицы своему супругу, взяты большинством авторов безо всякого критического анализа из сомнительной переписки «Николая и Александры Романовых». Следует сказать, что слова «наш друг, наш брат, наш герой» иногда могут означать: тот, о ком мы говорим, имярек, свой, кого нет необходимости, или даже нежелательно называть.

Именно «своим», верноподданным, был императору Николаю II Распутин. Он служил царю верой и правдой и именно за царя он мученически погиб.

Убийство верного царю Распутина не могло не быть на руку тем, кто стремился к устранению самого Николая II, к крушению русской монархии в целом.

Как показал В. А. Маклаков на допросе судебному следователю Н. А. Соколову, расследовавшему убийство царской семьи, Ф. Ф. Юсупов незадолго до убийства Распутина сказал ему, Маклакову, следующие слова: «Вы не занимаетесь оккультизмом, а я им занимаюсь давно и могу вас уверить, что такие люди, как Распутин, с такой магнетической силой, являются раз в несколько столетий: никто Распутина не может заменить, поэтому устранение Распутина будет иметь хорошие последствия. Если Распутин будет убит, Императрицу придётся через несколько же дней посадить в дом для душевно больных, а если Императрица будет сидеть в больнице и не сможет влиять на Государя, то по своему характеру он будет очень недурным конституционным Государем»[555].

Ещё одно объяснение убийства можно найти в мемуарах того же Юсупова.

Юсупов писал, что сразу же после «отречения» Государя к нему во дворец на набережной реки Мойки в Петрограде пришёл Родзянко. «Родзянко, — пишет Юсупов, — спросил меня сходу:

— Москва желает объявить тебя императором. Что скажешь?

[…] Вскоре адмирал Колчак и великий князь Николай Михайлович пришли повторить:

— Русского престола добивались не наследованием или избранием. Его захватывали. Пользуйся случаем. Тебе все карты в руки. России нельзя без царя. Но к романовской династии доверие подорвано. Народ более не желает их.

А ведь предложение это взялось из убийства»[556].

Зная обстановку февраля 1917 года, когда власть стремительно ускользала от тех, кто мнил себя вершителями истории, можно не сомневаться, что люди типа Гучкова, Родзянко и Колчака могли пойти на любую авантюру, лишь бы вырвать власть из рук своих более удачливых подельников.

Но события, описываемые Юсуповым, если только они не являются плодом выдумки князя, произошли уже после убийства Распутина и после февральского переворота. Эти события могли быть последствием, но не причиной убийства Распутин.

Предположение же о том, что этой причиной явилась только исключительная сила Распутина как христианского молитвенника, каждый раз вымаливавшего жизнь Наследника, тоже не может быть признана единственной и главной, хотя отрицать её было бы нелепо.

Причина приближения Распутина к Царской Чете объясняется далеко не только его даром исцеления. Как верно пишет С. В. Фомин: «Безусловно, что здоровье и сама жизнь наследника русского престола было делом важнейшим для его царственных родителей. Однако резоны, по которым они поддерживали отношения с Григорием Ефимовичем, были намного глубже и гораздо более весомыми»[557].

В самом деле, если бы деятельность Распутина сводилась только к горячей молитве за Наследника и к роли духовного советника императора Николая II, то Распутина нужно было бы всячески изолировать от публичного общества. Скрытый от общих глаз неподалеку от императорской резиденции, Распутин мог бы точно так же оказывать молитвенную и духовную помощь царской семье. Тем более известно, что Распутин тяготился своей известностью и не стремился к ней.

Кроме того, как мы знаем, к помощи Распутина царь и царица прибегали в крайних случаях, когда обычная медицина была бессильна, а жизнь цесаревича Алексея висела на волоске. Причём, часто личного присутствия Распутина и не требовалось, как, например, в 1912 году в Спаде, когда выздоровление Наследника началось сразу же после получения распутинской телеграммы. В остальных же случаях Наследника лечили ведущие доктора медицины лейб-медик Е. С. Боткин, лейб-хирург С. П. Фёдоров, лейб-педиатр К. А. Раухфус и другие.

Наконец, главным доказательством того, что основной причиной, по которой Распутин был приближен к Государю и Государыне, была не его целительная сила, служит само время знакомства Николая II с сибирским странником. Первое сообщение о Распутине появляется в Дневнике императора Николая II 1-го ноября 1905 года: «1 ноября 1905 года. Вторник. Петергоф. […] Познакомился с человеком Божиим — Григорием из Тобольской губернии»[558]. Затем, больше года, император Николай II и императрица Александра Феодоровна виделись с Распутиным от случая к случаю, почти всё время в присутствии посторонних людей. А между тем, приступы гемофилии уже были у Наследника постоянным явлением. Только в 1907 году начинаются встречи царской семьи с Распутиным в царскосельском домике А. А. Вырубовой. Впрочем, и они были не частыми, иногда в присутствии третьих лиц. Тем не менее, из характера дневниковых записей Николая II видно, что эти встречи очень интересовали императора. Вот несколько таких записей: 12 марта 1907 года: «Вечером покатались и заехали к Анне В. Видели Григория с Феофаном: так было хорошо!»[559]; 6 апреля 1907 года: «Имели радость повидать и поговорить с Григорием. Обедала Анна»; 10 мая 1908: «Вечером виделись с Григорием у Ани В. и разговаривали около двух часов»; 23 мая 1908 года: «После обеда покатались и заехали к Анне В., где виделись с Григорием и долго с ним разговаривали»; 4 февраля 1909 года: «В 6 часов к нам приехал архимандрит Феофан и Григорий. Он тоже видел детей»