Читать книгу - "Николай II. Отречение которого не было - Петр Валентинович Мультатули"

(Данилова, Янушкевича и др.), которые начали бы наводить свои порядки. Для Алексеева, который с трудом выправлял результаты их «выдающегося» командования в 1914-15 годах и который рассчитывал сам на ведущую роль в новой политической ситуации в стране, появление битых генералов во главе с великим князем было совсем не желательно. У Алексеева были свои планы и «свой» заговор.

Как показало будущее, этот заговор Алексеева изначально был антимонархическим. Отношение Алексеева к царской семье всегда оставалось враждебным. Весной 1917 года, когда царская семья находилась в заточении, Алексеев продолжал клеветать на Государыню. Деникин писал в своих воспоминаниях: «Генерал Алексеев, которому я задал этот мучительный вопрос (об измене императрицы — П. М.) весной 1917 года, ответил мне как-то неопределенно и нехотя:

— При разборе бумаг императрицы нашли у нее карту с подробным обозначением войск всего фронта, которая изготовлялась в двух экземплярах — для меня и для Государя. Это произвело на меня удручающее впечатление. Мало ли кто мог воспользоваться ею…»[545].

Интересно, что если Алексеев клеветал на арестованную императрицу, то Деникин, сочувственно повторяя в 20-х годах клевету Алексеева, злословил имя уже умученной Государыни. Таковы были нравственные качества этих «рыцарей» белой идеи.

Однако Алексеев проявлял враждебность не только к личностям императора Николая II и императрицы Александры Феодоровны, но и к монархии в целом. Между тем, он умел прятать эту враждебность за самыми льстивыми выражениями.

Кроме того, во время переворота Алексеев не сразу заявил о своих республиканских наклонностях. Советник по оперативной части при штабе Верховного главнокомандующего генерал-майор В. Е. Борисов вспоминал, как после известия об «отречении» Государя, к нему вошел довольный Алексеев. «Алексеев вошёл ко мне в комнату и сказал: «Поздравляю Вас с конституционной монархией». Он был доволен и спокоен за будущее войны, а с нею и России. Я спросил: «Отчего, же не с республикой?» Алексеев ответил: «Для республики у нас нет готовых людей»[546].

То есть, Алексеев был не против республики, а лишь сомневался в её возможности в марте 1917 года. Впрочем, вскоре Алексеев посчитал, что «готовые люди» для республики нашлись.

Уже находясь в эмиграции, один из представителей либеральной оппозиции В. А. Маклаков вспоминал о своём разговоре с генералом Алексеевым во время событий «корниловского мятежа». Маклаков был убеждён, что дело Корнилова будет иметь шанс на успех только в том случае, если его целью будет восстановление законной монархии. «Алексеев, — вспоминал Маклаков, — был, видимо, изумлён.

— Как? Восстановить монархию? Но это же невозможно!

— Если это и впрямь невозможно, — отвечал я, — тогда вся затея Корнилова бесполезна. Нет никакого смысла побеждать революцию, чтобы потом восстановить её снова. […]

Мы долго спорили. Наконец, я сказал генералу:

— Как странно! Мы словно поменялись с вами ролями. Вы, генерал-адъютант, близкий человек к Государю, вы — против монархии! А я, оппозиционер — за!

— Вы правы, — отвечал генерал. — Но именно потому, что я лучше вас знаю монархию, как она есть — я её не хочу.

Замечание это меня поразило.

— Возможно! — вскрикнул я тут, в свою очередь. — Но уж наших-то общественных деятелей я знаю наверняка лучше вас. А потому — ничего не жду от вашей затеи»[547].

Таким образом, лукавый царедворец Алексеев предавал не только императора Николая II, но и всё дело русской монархии. Поэтому смешны сентиментальные сентенции поклонников Алексеева, рассуждающих о его «раскаяниях». Не было никакого раскаяния, была горечь обманутого политикана.

Даже в преддверии смерти мы не слышим из его уст ни слова раскаяния в содеянном, ни слова сожаления, ни слова покаяния пред памятью умученного, в том числе и по его вине, Государя. Зато слышим сплошные сожаления о своей погубленной карьере: «Я оказался неудобным, — писал он в своём дневнике в начале 1918 года, — неподходящим тем тёмным силам, в руках которых, к глубокому сожалению, безответственно находятся судьбы России, судьбы армии. […] Меня смели…»[548].

Исходя из этой враждебности Алексеева к монархии вообще, а не только к личности Николая II, становится понятно, что‘Начальнику штаба не нужно было воцарение на престоле никакого Романова, тем более Николая Николаевича. Именно поэтому под давлением военной верхушки великий князь был вынужден отказаться от активных действий весной 1917 года. Тем не менее, несмотря на то, что на словах Николай Николаевич отказался от предложений Львова, он свои надежды на участие в перевороте не оставил и Государю о зреющем против него заговоре ничего не сообщил. Как точно писал А. И. Спиридович: «Зарождающаяся измена монарху, да ещё Верховному главнокомандующему во время войны, в поведении великого князя была налицо уже в этот момент. В дальнейшем она претворится в реальное действие ровно через два месяца, подтолкнет на измену ещё некоторых главнокомандующих армиями»[549].

Глава 5

Убийство Г. Е. Распутина как важный этап заговора

Убийство в ночь с 16-го на 17-е декабря 1916 года Григория Ефимовича Распутина представляет собой одну из самых таинственных страниц русской истории XX века. По поводу этого преступления написано множество книг и воспоминаний, которые, однако, мало приблизили нас к выяснению причин и обстоятельств этой трагедии. Не выходя за рамки настоящего труда, мы коснёмся этих причин исключительно с позиций изучения заговора против императора Николая II.

Почему был убит Распутин? До сих пор на этот вопрос нет ясного вразумительного ответа. Долгие годы этим ответом служили объяснения убийц сибирского крестьянина. Объяснения сводились к тому, что Распутин был «дьяволом во плоти», «колдуном», подчинившим своему влиянию императора