Читать книгу - "История карфагенян - Вернер Хусс"

Ауфида, а меньший — палевом. Меньший лагерь находился на расстоянии около 10 стадий от большего, а от карфагенского лагеря его отделяло несколько большее расстояние. Солдаты, размещенные в меньшем лагере, должны были прежде всего прикрывать фуражиров, действовавших на правом берегу реки, и угрожать вражеским воинам. Однако Ганнибал перевел теперь лагерь на левый берег, может быть, для того, чтобы придать больше уверенности своим солдатам и вынудить врага к битве.

Через день, 1 августа, Ганнибал предложил начать сражение, выстроив свои войска у реки, но Павел не принял его, сочтя и местность, и время неподходящими для себя. В ответ на отказ Ганнибал послал нумидийских всадников к валу меньшего лагеря, чтобы подтолкнуть к бою Варрона, который, очевидно, в этом лагере находился. На следующий день, 2 августа, командование принял Варрон, и можно было ожидать, что он вступит в битву. Так и произошло.

С восходом солнца Варрон вывел войска из обоих лагерей и выстроил их в боевом порядке фронтом на юг. Правое крыло образовывали римские всадники под командованием Павла. В центре довольно сплоченным блоком стояли пехотинцы под командованием Гемина. На левом крыле разместились союзные всадники, которыми командовал Варрон. Перед боевой линией находились легковооруженные. Всего было 80 тысяч пехотинцев и 6 тысяч всадников.

В это же время Ганнибал перевел через реку балеаров и копейщиков и поставил их в самой первой линии. Место на левом фланге заняли иберийские и кельтские всадники. К ним присоединилась половина ливийских пехотинцев, вооруженных римских оружием. Потом следовали иберы и кельты. Рядом с ними стояла другая половина ливийских пехотинцев. И на правом фланге расположились нумидийские всадники. Левым крылом командовал Гасдрубал, центр находился под командованием Ганнибала и Магона, правым крылом руководил Ганнон. После того как войско выстроилось в одну линию, Ганнибал образовал из иберийских и кельтских пехотинцев искривление в виде полумесяца.

Битва при Каннах

(на основе: KromayerJ. Schlachten-Atlas. Rom. Abt. Blatt 8a)

Всего с карфагенской стороны имелось свыше 40 тысяч пехотинцев и 10 тысяч всадников. По расстановке римских войск можно явно заключить, что по плану Варрона сплоченная в единую массу римская пехота должна была сломить центр карфагенской армии: ведь против 40 тысяч карфагенских было 80 тысяч римских пехотинцев! Ганнибал пытался избежать этой опасности следующим образом. Иберийские и кельтские пехотинцы должны были выдержать первый натиск врага, а затем медленно отступить. Теперь в дело должны были вступить ливийские пехотинцы. Но Ганнибалу было ясно, что победа зависела от того, сумеют ли пехотинцы выдерживать натиск вражеского катка до тех пор, как всадники на флангах одержат победу и будут в состоянии ударить в спину римским пехотинцам. Не без причины он взял на себя лично командование в центре.

После того как началась предварительная стычка легковооруженных воинов, следом на римских всадников напали иберийские и кельтские кавалеристы, которые действовали необычным образом — спешившись. И они победили. Приблизительно в это же время столкнулись тяжеловооруженные солдаты. Иберы и кельты в центре, как и ожидалось, отступили. Так как римляне их преследовали, ливийцы теперь оказались по обе стороны от их флангов. Бой на правом карфагенском фланге продолжался дольше, чем на левом. Поэтому Гасдрубал пришел на помощь Ганнону. Когда там было сломлено сопротивление, Ганнон приступил к преследованию врага, в то время как Гасдрубал ударил римским пехотинцам в тыл. Карфагенские клещи начали сжиматься. Павел, который после поражения римской кавалерии перешел в центр, погиб. Поскольку римские пехотинцы могли вступать в бой в сложившихся обстоятельствах только обособленно, они не могли использовать свое численное превосходство. Пространство, на котором они могли сражаться, становилось все теснее. Десятки тысяч павших, среди которых находился и Гемин, покрыли поле битвы.

Подсчитать римские потери можно только приблизительно. Если считать, что римская армия перед сражением состояла из 86 тысяч человек (80 тысяч пехотинцев и 6 тысяч всадников), и принять, что число вышедших из битвы лучше считать по римским, а число пленников — по карфагенским рассказам, то получится, что пало в бою 59500 человек и в плен попало 12 тысяч. 14500 человек смогли избежать смерти и спастись от плена. Среди них находился и Варрон, который с 50 всадниками прибыл в Венузию.

С карфагенской стороны погибли около 4 тысяч кельтов, около 1500 иберов и ливийцев и приблизительно 200 всадников.

Вечером после битвы при Каннах на италийской земле больше не было римской армии. Тем самым, казалось, все было решено. За этим могла последовать только, как думали многие, ликвидация или по крайней мере регионализация Римского государства! Предпосылкой для такого политического решения являлась, во всяком случае, капитуляция Рима. И кто мог после дня Канн сомневаться, что капитуляция последует через несколько дней или недель? Особенно в случае, если упрямый сенат или упрямое народное собрание, возможно, должны будут принять решение в условиях марша на Рим победоносных войск! Со скорым маршем на Рим явно считались и друзья, и враги Ганнибала. Командир кавалерии Магарбал, заметив колебания Ганнибала, даже был вынужден сказать: «Ты, Ганнибал, умеешь побеждать, но не умеешь пользоваться победой» (Ливий). Ганнибал не пошел на Рим. Почему? Предположительно, не потому, что осада города принудит его «пожертвовать своей мобильностью, или разделить свою армию и этим подорвать основы организации и концентрации сил» (Дональдсон), а потому, что он надеялся, что за днем Канн последует распад римско-италийского военного сообщества, который был бы равнозначен разрушению фундамента власти Рима. Но кажется, что Ганнибал с карфагенской точки зрения действовал бы хорошо, если бы последовал совету Магарбала и как можно быстрее оставил бы Канны ради Рима.

В Риме преторы П. Фурий Фил и М. Помпоний (Матон) созвали в Гостилиевой курии сенат. Однако в условиях всеобщей паники сенаторы не смогли прийти ни к какому удовлетворительному решению. Максим предложил отложить заседание. Далее нужно было позаботиться о том, чтобы сенат получил надежные сведения, граждане остались спокойными и никто не покинул город.

За несколько дней до битвы при Каннах карфагенский флот высадился на территории Гиерона и опустошил страну. Цель этой акции состояла в том, чтобы выманить стоявший в Лилибее флот Т. Отацилия Красса в Восточную Сицилию. Если бы Красс ушел, то стоявший на якоре у Эгатских островов карфагенский флот попытался бы войти в гавань Лилибея и овладеть городом. В таком случае, опираясь на этот пункт, можно было бы добиться и дальнейших успехов на Сицилии. Однако Красс понял намерения карфагенского адмирала и остался в Лилибее. Он послал в Рим депешу, в которой указывал, что если хотят помочь Гиерону,