Читать книгу - "Шебекинский дневник - Ирина Николаевна Пичугина-Дубовик"

он же блогер, лицо абсолютно и бесконечно безответственное, кто его за язык притянет, если он не порочит ВС РФ, а цинично и высокомерно кидает жителям Белгорода и Шебекино, Грайворона и прочих поселений:

— Пшли вон!

А чего стоили его «сочувственные» комменты в адрес моего города Шебекино в июне 2023 года:

— …Городишко Шебекино, я же предупреждал…

Один человек, к тому же блогер?

А миллионы подобных «сопереживаний» нам, белгородским, в Сети в ответ на наш «крик души»?

— Уезжайте! Что вы там сидите?

И никто не дёрнулся мыслью — куда он предлагает нам уезжать? Где получить жильё взамен брошенного, он сам-то, советчик, нас примет? На какие средства существовать, он ли, советчик, нам поможет? Но нет, просто презрительно-высокомерное и тупо-бездумное «уезжайте».

А помещёние меня лично в «чёрный список» разными публичными «патриотами», когда я прорывала завесу умолчания, окутавшую тогда, в те жуткие дни вынужденного бегства всего города и окрестностей… куда, да за 20 километров, редко далее, в жаркой надежде и истовой молитве, что мы вернёмся — город, дом наш, ты только подожди немного!

А теперь, когда уже не только Шебекино, но и Белгород живёт в сатанинской рулетке «попадёт в тебя — не попадёт», что мы слышим от генералов СМИ — флагманов общественного мнения?

Да то же самое.

— Уезжайте.

Куда? На какие хлеба? Кто нас ждёт в реальности? С изумлением узнала, что в соседнем с Белгородом славном городе Курске беженцы с Украины бесплатно проживают в двух центральных гостиницах и питаются за счёт государства Россия. Не торопясь при этом устроиться на работу, но вовсю пользуясь статусом «беженец», размахивая им везде, в социальной защите и в медучреждениях… Но мы, белгородские, ни статуса, ни помощи, подобной этой, для себя не видим, не имеем, не заслужили? Сами, только сами.

Я поимённо могу назвать людей, за этот год действительно предложивших кров возможным беженцам из нашей области. И недавно это была скромная женщина, сама без особого достатка, но с добрым сердцем. Она указала в «личке» своё имя, адрес и телефон. Так что если мои земляки желают, могу связать вас с ней. Она говорит, что примет одну семью.

— Живу в Прохоровке, до нас долетает, но не так… Если вдруг что, приезжайте. У меня скромно по обстановке и ремонту, но всё необходимое есть).

На самом деле мы все держимся в своём гнезде до последнего, мы хотим жить на своей малой родине и работать на своём привычном месте.

Просто помогите нам немного, обезопасьте наши передвижения и вывезите мусор, дайте воду в страждущие части Белгородской области, нам нужны не только красивые клумбы, но и возможность любоваться ими.

Так что ждём и надеемся.

Спасибо.

11 июня

Уехала из Шебекино опять. Нужно помочь маме, она в эвакуации в Курске.

Курск

Вечерком вышла в город, прошлась по хорошо знакомым с детства местам. Я чужая здесь? Нет, кивают старые липы и жёлтые акации, они знавали меня школьницей и теперь привечают улыбкой понимания, хоть и минуло сорок лет. Навстречу мне зажгли праздничные белые свечи узловатые каштаны, под ними я сдавала ГТО, кидала гранату, бегала стометровки. Деревья всё те же, только мощнее и основательнее корявые стволы, только обшарпаннее и несчастнее выглядит бывший советский «новострой» на фоне современной помпезности и эклектики. Только выше и выше уровень асфальта на дорожках возле Пионерского парка — за сорок лет столько его накатали, что высокие тропинки вышли на манер торта «Наполеон». Да, высотность города сильно возросла. А вот возрос ли уровень самосознания тех, кто теперь проходит по улицам этого старинного города, тех, кому сейчас столько же лет, как было и мне, когда я город этот покинула ради Alma mater Москвы? Оглядываюсь по сторонам: ранимые в своей юности, шумливой стайкой спешат мальчишки, идут четыре… индуски? Ревниво зыркая на них, нарочито делово ускоряют шаг местные куряночки, одетые, как с «папиного плеча», в бесформенные штаны и спадающие футболки немыслимо огромного размера, но прижатые к торсу тесной пулемётной лентой… ах нет, то ремешки чёрных сумочек через плечо. Нарочитость макияжа вот этой юной дамы завораживает взор, ужасное бывает иногда притягательнее прекрасного своей необычностью, пергидрольные пряди начёсом вопиют к небесам. Вот быстро дрейфуют вниз по течению погружённые в захватывающую беседу два «офисных планктона», дресс-код соблюдён. Хочу разобрать, о чём у них речь, нет, не выходит. Модное растягивание гласных превращает говор в приятное мяуканье, на бегу не ухватить суть. Дневной зной города смешался с наступающей прохладой ночи, настроение завтрашнего, нерабочего по случаю празднования, дня преображает атмосферу большого города в ощутимо курортную. Приятно пронестись щепочкой в людском водовороте довольства и бездумного ожидания приятностей и сюрпризов выходного дня.

Но и какой же контраст!

У меня, живущей вместе со всеми белгородцами в состоянии постоянной собранности, готовности к ударам с неба, грохоту наших пусков, к разрушениям и лишениям, возникает недоумение и удивление несвоевременностью и гротеском расслабленного пофигизма бездумия…

Да ведь Курск тоже на линии огня, если ВСУ применит натовские дальнобойные ракеты… Как отреагирует вся эта ухоженная и по-детски беспечная толпа столь фестивального вида?

Готовы ли они морально?

Знают ли они о нас?

Тех «нас», кто в каких-то 180 километрах от них в Белгородской области прикидывает серьёзно и напряжённо: стоит ли сгонять в магазин — или подождать более безопасного момента?

Думают ли они, сопереживают ли нам?

Я не говорю о тех из нас, кто сжался в непереносимом горе, потеряв близкого человека, ребёнка, мать, мужа, жену, кто сидит у постели раненого бойца, родственника, кто не может жить в полуразрушенной квартире или вовсе потерял жильё… работу… веру в будущее.

Я сейчас говорю о более благополучных и удачливых из нас, кто не понёс потерь, а просто не спит ночами под тревоги рёва и грохота, кто ходит на работу и выпускает продукцию для всей России, кто работает на заводах и производствах, на полях и агрофермах, получая в награду лишь удары атакующих БПЛА ВСУ, о тех, кто, крякнув и сплюнув горечь в сторону, пинает в досаде спущенное колесо своей пробитой осколками автомашины, кто, получив очередной счёт за жильё, зло раздумывает: платить или нет за вывоз ТБО, который не производится надлежащим образом с зимы, тех, кто собирает и отвозит на своей машине «гуманитарку».

Отвозит куда? Да тут совсем рядом — на горячий и бушующий взрывами фронт.

Ага, вот и аптека, цель моего вечернего променада!

В прохладном уюте, успокаивающе пахнувшем лекарствами, нет никого. Я одна… Нет, нас двое: я и провизор, красивая «домашняя» девочка, глядеть — не наглядеться на её тонкие черты,