Читать книгу - "Апокалипсис всегда. Психология религии и духовности - Антон Владимирович Шугалей"

Часто ли так происходит? Нет, наш мозг не всегда переписывает воспоминания. Бывают ситуации, когда это наиболее выражено. Была установлена прямая связь с тем, в каких условиях и ситуациях мозг чаще всего искажает воспоминания и меняет их на какие-то другие: мозг склонен искажать воспоминания в тех ситуациях, где было больше всего эмоций, аффективного напряжения – неважно, радостного или грустного. Это не обязательно психологическая травма, это могут быть радостные эмоции. Но именно эмоциональный накал создает много визуальных картин, которые подменяют собой реальное документальное течение происходящего. Там, где эмоций было меньше, мозг не склонен что-то менять. Эмоции – это воспоминания. Сильные эмоции – сильные воспоминания, и они очень легко могут друг друга перебить. Сегодня я испытываю сильную грусть, через две недели, допустим, я тоже испытываю сильную грусть. Мой мозг все это складывает на полочку «сильная грусть». А потом, когда я пытаюсь вспомнить, я уже не могу толком понять: эта грусть относится к тому, что произошло сегодня, или к тому, что было две недели назад. Все смешивается.

Мк. 9:30–32 «Выйдя оттуда, проходили через Галилею; и Он не хотел, чтобы кто узнал. Ибо учил Своих учеников и говорил им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет. Но они не разумели сих слов, а спросить Его боялись».

Они выходят, в дороге Иисус их учит. И уже второй раз мы читаем, как Иисус пытается донести до учеников мысль, что мессия будет убит и через несколько дней воскреснет. Но апостолы опять не понимают этих слов, а спросить боятся. Он опять говорит им про конкретные вещи, которые опять до них не доходят.

Мк. 9:33–35 «Пришел в Капернаум; и когда был в доме, спросил их: о чем дорогою вы рассуждали между собою? Они молчали; потому что дорогою рассуждали между собою, кто больше. И, сев, призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою».

Обратите внимание, чем заняты мысли учеников: дележкой мест. Они ожидают, что скоро будет восстание, война, их учитель станет царем, а они – его ближайшим окружением. Пора делить «министерские портфели». Кто за что будет отвечать? Пора разбираться: царь один, а их 12, значит, надо распределить места. Понятно, что все не смогут быть правой и левой рукой. Кто-то будет выше, кто-то ниже, пора решать. Апостолы даже близко не понимают всего происходящего и слов Иисуса, что они «род неверный», голова их занята другим. И вот тут звучат эти слова: «кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою». Важно понять, что Царство Божие относится не к политической власти.

Мк. 9:36–37 «И, взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им: кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня; а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня».

Эти слова эксплуатируются как оправдание инфантильной направленности, которая свойственна современному церковному дискурсу. Но важно понимать, что все эти отсылки к детям, которые мы сегодня читаем современными глазами, для учеников две тысячи лет назад имели совершенно другой характер. При взгляде на ребенка никто из учеников не испытывал умиления и не видел наивности, не замечал никаких преимуществ в простодушном поведении. «Будьте как дети» мы переносим на наши реалии, вкладываем новые смыслы, но это лишь наши проекции. А буквальный смысл очень простой. Когда на Востоке собираются мужчины – даже если пировать, – к ним не допускаются ни женщины, ни дети. Дети еще не созрели, а женщины не достойны в принципе. Иисус видит, о чем болит голова у учеников: кто будет главнее, когда они победят. И он показывает: смотрите, здесь дети, а ребенку на войне не место и на обсуждении серьезных военных вопросов, соответственно, тоже. Более того, ребенок – существо бесправное. Никаких прав у ребенка в древнем мире не было. Родители могли просто выгнать его из дома, если им что-то не нравилось. Рожали много, постоянно, и сегодняшнего нашего трепета перед младенцами в древнем мире не было, как и сегодняшней мягкосердечности.

Ребенок здесь фигурирует как тот, кому не место на войне. Коль скоро есть ребенок, значит, это не военный совет и никаких задач в этом ключе не обсуждается. Быть ребенком в данном контексте – не про то, что нужно быть простодушным, а про то, что нужно понять: восстания и войны не будет. То есть все не так, как представляют себе апостолы. Но даже эта театрализованная инсценировка с детьми не помогает апостолам это понять.

Глава 21

Мк. 9:38–50

Кто не против вас, тот за вас – Геенна огненная – Имейте в себе соль

Мк. 9:38–40 «При сем Иоанн сказал: Учитель! мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит за нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами. Иисус сказал: не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня. Ибо кто не против вас, тот за вас».

Если внимательно читать евангельский текст, нельзя не заметить очевидную оппозицию. Здесь мы читаем: «Кто не против вас, тот за вас». В Евангелии от Матфея мы видим диаметрально противоположное: «Кто не со Мною, тот против Меня» (Мф. 12:30). Как вообще это можно совместить? Это как раз тот самый случай, когда необходимо читать и внимательно изучать контекст. Тогда выяснится, что эти фразы друг другу вовсе не противоречат (любопытно, ведь именно на таких противоречиях, как правило, обычно пытаются продемонстрировать абсурдность Библии). Фразы сами по себе по смыслу противоречащие друг другу, но это не значит, что они действительно друг друга опровергают. У каждой есть свой контекст, а разный контекст подразумевает разную смысловую нагрузку.

«Мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит за нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами». Почему вообще Иоанн решил об этом упомянуть? Только что Иисус говорил ученикам, что из них главными будут те, кто главным быть не желает, затем речь идет о том, что апостолы присутствуют уж точно не на военном совете, так как там есть дети. Это могло навести Иоанна на мысль, что они делают что-то неправильно, и он решил упомянуть