Читать книгу - "Королевы второго плана - Сергей Владимирович Капков"

свидание так: «Прощаясь, Татьяна прижалась ко мне совсем беспомощно и шепнула: “Ольга, забери меня отсюда!” Мы все, директор театра, она и я, в голос зарыдали – так невыносимо было уходить…» Через несколько дней актрису перевели в другую, более престижную больницу.

Прецедент повторился через год. Татьяна Ивановна вновь оказалась в больнице. Там, предоставленная самой себе, неуемная и непоседливая, она упала и сломала шейку бедра. Для восьмидесятивосьмилетнего человека исход оказался самым печальным…

* * *

Последние годы Татьяны Пельтцер трудно назвать счастливыми, у нее уже почти никого не осталось. На руках умер отец, на руках умерла мать, потом брат «Шурёночек». Он был выдающимся конструктором. Еще в 1938 году имя Александра Пельтцера попало в книгу автомобильных рекордов, ведь он сам испытывал свои изобретения. А после войны Минавтопром СССР создал при Центральном конструкторском бюро Главмотовелопрома бригаду под руководством Александра Ивановича, целью которой было создание специализированного гоночного автомобиля для установления международных рекордов скорости. В общей сложности за неполных двадцать лет на машинах Пельтцера установили тридцать рекордов, из которых больше половины превышали международные! Упорство Александра Ивановича поражает еще и тем, что после первого рекорда на «Звезде-1», за рулем которой выступал сам конструктор, он простудился и в результате осложнения потерял подвижность ног. Это его не остановило. Жил Александр Иванович один, жена ушла после того, как он стал инвалидом. Заботу о брате взяла на себя Татьяна Ивановна, купила для него кооперативную квартиру в соседнем доме. Он умер в 1975 году.

Теряя память, Татьяна Ивановна забывала имена двоюродных сестер и подруг, которые навещали ее и дома, и в больнице. Она гладила по щеке Валентину Токарскую и плакала, оттого что не могла вспомнить ее имени.

Для ведущей актрисы театра и кино это заболевание стало настоящей трагедией. В целом здоровый человек, она продолжала курить, пить крепчайший кофе и всё время бегать. Она же никогда не ходила пешком! А уж каким крепким был ее сон – Токарская рассказывала, как однажды в гостинице к ним в открытое окно вошел голубь и сел на голову спящей Татьяны Ивановны. Она даже не пошевелилась!

В «Поминальной молитве» Пельтцер уже выводили просто так, почти без слов, как памятник самой себе. Лишь бы зрители могли лицезреть свою любимую актрису. Ей и не надо было ничего говорить. Спектакль завершался сценой, когда Татьяна Ивановна Пельтцер и Евгений Павлович Леонов вставали на колени перед зрителями, а сзади собирались все участники спектакля. И зал рыдал. Не сдерживали слез и сами артисты.

«Я счастливая старуха», – нередко говорила Татьяна Пельтцер. Мне кажется, что счастливыми были все, кто с ней работал, кто ее видел.

Читаю у Марты Линецкой:

«…1974 год. Татьяна Ивановна вернулась из гастрольной поездки в Болгарию. Вечером – спектакль “Интервенция”. Гримируется, одевается, вокруг суетятся девушки-костюмерши.

– Болгария! Лучшие мужчины были мои, – лукавит актриса. – Танцевала до упада – брюки, кофты и длинный развевающийся шарф!

Третий звонок.

– Актеры, на сцену! Актеры, на сцену! – раздается из репродуктора.

Кольцо, которое прикует алчущего полковника Фредамбе, надето, шляпа, опущена черная вуаль на посерьезневшее и как-то заострившееся лицо мадам Ксидиас, перчатки, сумочка. Оценивающий взгляд на себя в зеркало – всё в порядке. Фраза оборвана на полуслове. Где вы, милая Татьяна Ивановна, упоенно рассказывающая о Болгарии?

Растворилась. Есть лишь черно-синяя мадам Ксидиас с колючими глазами, величественной осанкой, источающая холод и презрение. Фантастический скачок в 1919 год, в Одессу времен оккупации, в иные заботы, сферы и отношения.

О эти мгновенные метаморфозы за кулисами! Эти разговоры, прерванные на полуслове…»

Мария Капнист

Мария Ростиславовна Капнист – одна из самых чудесных и в то же время страшных легенд Украины. Урожденная графиня Мариетта Капнист-Серко, воспитанная в лучших традициях русской и украинской культуры, в первые же годы советской власти потеряла всё: дом, близких людей, а позднее и свободу. Больше пятнадцати лет каторжных работ в самых дальних и страшных уголках страны, разлука с маленькой дочкой, утрата красоты, а вместе с нею и отречение от единственной на всю жизнь любви… Любой другой человек на ее месте сломался бы, но Мария Капнист выдержала все испытания. Выдержала и нашла в себе силы заняться любимым делом. Она пришла в кино и своей оригинальной, выразительной внешностью привнесла в него то недостающее звено, ту неповторимую эмоцию, о которой давно мечтали наши режиссеры. Ее умоляли приехать на съемки за сотни километров ради двадцати секунд экранного времени: только она, появившись в кадре, могла создать необходимый эффект.

После фильма-сказки «Руслан и Людмила», принесшего Марии Ростиславовне успех и признание, ее стали приглашать на роли в картины «Бронзовая птица», «Шанс», «Иванко и царь Поганин», «Новые приключения янки при дворе короля Артура», «Дикая охота короля Стаха», «Цыган», «Ведьма». Но главным смыслом последних лет ее жизни стала попытка вернуть Украине память о славном роде Капнистов.

В начале 1993 года я нашел телефон Марии Ростиславовны и позвонил ей в Киев. Будучи студентом, я не имел возможности съездить к ней на интервью, а потому хотел всего лишь познакомиться и заручиться обещанием любимой актрисы встретиться, когда она окажется в Москве на съемках или кинофестивале. Меня поразили ее молодой, звонкий голос и удивительная доброжелательность. Не особо вникая в суть моего звонка, Капнист рассказывала о чем-то своем, что волновало ее на тот момент больше всего, а также восхищалась молодыми кинематографистами, которые почему-то приглашают ее в последнее время все чаще.

Несколько месяцев спустя я снова позвонил Марии Ростиславовне. Мне пришла в голову идея не дожидаться возможности самому записать интервью с ней, а передать диктофон и список вопросов приятелю-студенту, который собирался в свой родной Киев на каникулы. На этот раз актриса была чем-то сильно взволнована, отвечала невпопад и просила за какого-то незнакомого мне человека: «Передайте всем там, в Москве, что он ни в чем не виноват, что он очень хороший, извинитесь за меня…» Я обещал, хотя ничего не понял… Актриса, в свою очередь, пообещала дать интервью.

Когда мой приятель вернулся с каникул, то сообщил, что Марии Капнист больше нет. Он не успел с ней встретиться…

* * *

На острове Занте (Закинфе) в Ионическом море находятся руины первого родового замка Капнистов («Капниссос» по-гречески, «Капнисси» по-итальянски). Славу представители этого греческого семейства стяжали в битвах с турками на венецианской службе, и в 1702 году дожем Венецианской республики Альвизе II Мочениго