Читать книгу - "Борьба за евразийские пограничные территории. От возвышения империй раннего Нового времени до окончания Первой мировой войны - Alfred Rieber"

варшавских позитивистов. Но их попытки приспособиться к новому режиму породили новые трудности. Новое поколение попало в то, что Едлицкий назвал порочным кругом. Среднее образование не готовило их к практической жизни; наблюдалось перепроизводство выпускников университетов, учитывая их ограниченные возможности в мире свободных профессий; а экономика развивалась недостаточно быстро, чтобы поглотить тех, кто получил образование для работы в технических или промышленных отраслях. Интеллигенция тщетно пыталась интегрировать романтическую традицию, лишенную мессианского духа и ностальгии по старым ценностям шляхты, с прозаическими требованиями карьеры и достижения некоторой степени "внутренней независимости".

 

Поселенческая Палея

 

После того как в результате разделов Польши в Российскую империю въехало более полумиллиона евреев, Екатерина Великая установила первые внутренние границы уникального пограничного пространства, названного Палеополем. Она ограничила проживание евреев рядом западных губерний, территория которых впоследствии была расширена и включала Царство Польское и семнадцать губерний, за исключением нескольких городов, таких как Киев и Севастополь, и казачьих станиц в Полтаве. По всей видимости, она была продиктована беспокойством по поводу потенциального конфликта между еврейским населением, особенно его торговым элементом, и русским крестьянством и купечеством.

Огромная культурная пропасть отделяла евреев от русских. Не менее серьезным препятствием для интеграции были сложные социальные отношения в западных пограничных районах между еврейским населением и господствующим классом шляхты, чья подозрительность и неприязнь к евреям усилились после того, как длительный период веротерпимости уступил место антисемитизму Контрреформации, возглавляемой иезуитами. В ответ на проблемы, вызванные этими обстоятельствами, императорская власть колебалась между попытками интегрировать евреев в российскую сословную систему, превратив их в образцовых граждан, и умиротворением шляхты и русского купечества путем введения ограничений для евреев. По мере того как польские предрассудки все глубже проникали в российское общественное сознание, в первой трети XIX века был проведен ряд неудачных реформ, направленных на то, чтобы сделать евреев "безвредными" в политическом, социальном и особенно экономическом плане.

Во времена правления Александра I и Николая I на евреев были возложены различные, зачастую нечетко сформулированные, особые обязательства и ограничения, которые еще больше выделяли их из остального населения. При Николае I в результате двуединой политики русификации и дискриминации был упразднен институт еврейского самоуправления (кагал), введена воинская повинность, а для поступления на государственную службу евреи должны были пройти гиюр. Законодательство также запрещало евреям селиться в пределах тридцати миль от границы, чтобы предотвратить контрабанду.

Великие реформы ослабили некоторые ограничения на право евреев селиться вблизи границы или за пределами Палестины. Расширились возможности для получения образования в русских школах. Однако попытки ввести в еврейских общинах современные светские школы привели к неоднозначным результатам. Главной целью была ассимиляция. Но, как заметил один немецкий еврейский наблюдатель, "пока государство не предоставит евреям право гражданства, образование будет лишь катастрофой". В 1862 году Великопольский издал указ о предоставлении евреям эмансипации в надежде склонить их к политике полонизации и тем самым успокоить шляхту, считал ассимиляцию единственно приемлемым курсом для еврейского населения. Указ не был отменен после подавления польского восстания. Однако эмансипация оставалась труднодостижимой в атмосфере усиления русского национализма после польской инсуррекции. В 1864 году евреям было запрещено приобретать землю в шести западных губерниях (бывшее Царство Польское). Несколько высокопоставленных представителей еврейской общины, включая религиозных лидеров, купцов первой гильдии и предпринимателей, таких как Петр Штейнкеллер, приняли переход в католичество как единственный путь к согласию с польскими соседями. Еврейская интеллигенция продолжала поддерживать эту идею, пока ее не подорвал приток в западные губернии и на Вислу евреев, которые были секуляризованы и частично ассимилированы с русской культурой; антисемитизм среди поляков рос в геометрической прогрессии. Ассимилированные евреи не хотели быть орудием русификации. Однако они оказались зажаты между русским и польским давлением, вынуждавшим их принять язык и религию двух культур, боровшихся за гегемонию в Кресах. На давление с обеих сторон они реагировали тем, что находили новые голоса протеста и сопротивления в социализме и сионизме. Ни тот, ни другой выбор не привлек к ним внимания польских и русских националистов.

 

Кавказский перешеек

На Кавказе Николай I начал очередной эксперимент по управлению пограничными территориями. После посещения региона в 1837 году он решил, что комплекс проблем, стоящих перед российскими администраторами, можно решить только путем сосредоточения власти в руках его личного представителя, наместника. В то же время он создал Кавказский комитет для осуществления общего надзора и контроля за деятельностью наместника. Этот орган был заменен при Барятинском, который сосредоточил практически все административные полномочия в своих руках. По окончании войны с мюридизмом Барятинский и его заместитель, будущий военный министр Дмитрий Милютин, провели реформы, получившие название "военно-народной" системы. Она сочетала в себе два метода управления. Административные дела оставались в руках военных чиновников, но суды должны были основываться на обычном праве (адате). Как было показано в предыдущей главе, это должно было уменьшить власть мулл.

Она была расширена и внедрена в Бакинскую и Карсскую провинции после их завоевания и включения в состав империи в результате русско-турецкой войны 1877-78 гг. В переработанном виде, с учетом заимствований из османского опыта, эта модель была использована при организации Туркестанского наместничества. Первый туркестанский наместник, генерал Константин фон Кауфман, пятнадцать лет прослужил на Кавказе под началом Воронцова. Там он стал протеже Милютина, который рекомендовал его в качестве администратора западных пограничных земель после польского восстания, а затем и генерал-губернатора Туркестана. Он представлял собой еще одно звено в сети военных администраторов в бордерлендах в этот период.

 

Османская империя

Завоевав Константинополь в 1452 году, османам удалось восстановить территориальную целостность Восточной Римской (Византийской) империи в ее максимальном объеме. Однако институты новой империи все еще несли на себе сильный отпечаток ее кочевого происхождения. Чтобы закрепить свои завоевания, султану Мехмеду "Завоевателю" необходимо было завершить уже начавшийся переход к централизованной административной и финансовой системе. Если говорить о проблеме в терминах османской историографии, то как можно было исправить разрыв между традицией гази-дервишей и стремлением дома Османа создать оседлое бюрократическое государство, разрыв, который привел к тому, что Кемаль Кафадар назвал "шизоидной ментальной топографией в османском политическом воображении по той же старой схеме, которая делит землю на основную область и uc [границу].Истоки этой дихотомии искали еще во времена правления Мурада I в XIV веке, особенно в 1360-х и 1370-х годах, когда вожди (беги) газисов во Фракии были назначены султаном управляющими границей" . В условиях растущего напряжения между представлениями о постоянных войнах и неограниченной экспансии, с одной стороны, и постоянными институтами, с другой, традиция гази постепенно ослабевала. При Мехмеде Завоевателе маргинализация гази резко усилилась.