Читать книгу - "900 дней. Блокада Ленинграда - Гаррисон Солсбери"

как он успешно отогнал 56-й моторизованный корпус Манштейна. Штаб Федюнина был в Шелони, на поляне, окруженной лесом, недалеко от большого села Медведь. Тихонов знал Федюнина еще со времен Зимней войны с Финляндией. День был жаркий, летний, в такой день хорошо собирать ягоды, бродить по лесу, отдыхать возле прохладного ручья.

Уже около десяти дней на фронте спокойно. Однако ни расслабиться, ни радоваться генерал Федюнин себе не позволял.

«Тишина обманчива, – пояснил он. – Скоро должно что-то произойти. Мы помогли нашим лужским силам, но враг произвел перегруппировку. Он ударит здесь. Может быть, не эта дивизия. Но он знает нас, мы его били. Он ударит по 1-й дивизии ополченцев и двинется к Новгороду… Нам будет тяжело, но выбора нет, остается драться до последнего!»

Тихонов и Саянов наблюдали, как удлиняются тени. Наступал вечер. Прошла женщина с лопатой, часовой предупредил, что по ее полю, где растет картошка, немцы стреляют из минометов. Женщина пожала плечами и пошла дальше, сказав: «Темно будет, может, не заметят».

Кто-то спросил генерала Федюнина: почему он в парадной форме?

В ответ он рассмеялся. Был в этой форме, когда началась война, и не успел позаботиться, чтобы прислали другую, походную. «Завтра сменю», – сказал он.

Корреспонденты уехали, а день спустя, 13 августа, Тихонов был уже в Новгороде, древнейшем из русских городов. Старые стены сотрясал грохот артиллерийской канонады. Потоки людей шли через площадь. Опять новгородская земля в огне войны.

У одного из командиров Тихонов спросил, где находится 70-я гвардейская дивизия, и в ответ услышал, что она отступает на северо-запад под натиском новых германских дивизий.

«Вы давно из 70-й?» – спросил командир.

Тихонов объяснил. «Вы счастливый, – сказал командир, – немцы через час ударили. Генерал Федюнин убит…»[93]

Немцы были не единственными врагами.

Бычевский работал, почти постоянно поддерживая тесную связь с генерал-лейтенантом К.П. Пядышевым, командующим боевой группой, защищавшей Лужскую линию обороны. 23 июля Бычевский получил копию нового приказа, согласно которому лужский фронт подразделялся на 3 сектора, в каждом – свой командир и отдельный штаб. В этом, вероятно, есть определенный смысл, думал Бычевский. В конце концов еще 15 июля Верховное командование рекомендовало сократить войсковые части, поскольку многие советские командиры оказались не в состоянии справиться с большими соединениями. Но любое разделение фронта способствовало возникновению просветов между флангами, плохой связи, возникновению промежутков, через которые могли прорваться немецкие танки. До сих пор немцы добивались успеха именно таким образом. Зачем понадобилось разрывать Лужскую линию? А как же Пядышев? О его назначении в приказе ничего не говорится. «Пядышев, – писал затем Бычевский, – просто исчез».

Стали распространяться слухи, что он арестован. Бычевский не хотел этому верить. Начальник штаба Никишев на вопрос, заданный ему Бычевским, об аресте Пядышева ответил: «Не знаю», давая ясно понять, что не хочет об этом говорить.

В армии Пядышев отнюдь не был новичком – десять лет прослужил в Ленинградском военном округе, в 30-х годах возглавлял военное училище, руководил учениями и маневрами, возглавлял различные комиссии, которым поручалось заниматься ленинградскими оборонительными укреплениями. Он был награжден двумя орденами Красного Знамени, одерживал победы в Гражданскую войну. Высокообразованный командир, воспитанный человек, сдержанный, прямолинейный в личных отношениях, внимательный к чужому мнению.

Благодаря именно его инициативе и Попова (когда Жданов отсутствовал) так быстро развернулось строительство Лужской оборонительной линии. Именно он создал специальную лужскую артиллерийскую группу и подразделения на основе военных училищ. Не один Бычевский был высокого мнения о Пядышеве. Другой ленинградский ветеран, генерал Михаил Духанов, считал его одним из лучших военных руководителей, умным, опытным, энергичным, проявившим исключительные способности в подготовке вооруженных сил к боевым действиям, в руководстве войсками даже в таких ситуациях, когда неизбежны ошибки, путаница.

Почему арестовали Пядышева и при каких обстоятельствах, навсегда осталось неизвестным. И даже теперь – никаких публичных объяснений[94].

Но устранение Пядышева – лишь одно из множества мероприятий, предпринятых 23 июля. Было создано объединенное командование ПВО, охватившее не только сражающиеся фронты, но и сам Ленинград. Руководство созданием Лужской оборонительной зоны было поручено «тройке» во главе с секретарем горкома Кузнецовым, линию укреплений разделили на 5 секторов.

Еще один случай, связанный с этой встряской. 23 июля Вячеслав Малышев, народный комиссар тяжелой промышленности, позвонил на огромный Кировский завод и лично директору дал указание организовать противовоздушную оборону и противопожарные мероприятия.

Вся эта деятельность казалась какой-то исступленной, на грани истерии, даже паники.

Может быть, Пядышева расстреляли, чтобы остальные командиры осознали серьезность предупреждения, высказанного в приказе Ворошилова – Жданова 14 июля. Или, может быть, он стал жертвой замыслов НКВД, слишком запутанных, сложных, чтобы можно было в них разобраться.

В дальнейшем, после войны, когда советские военные историки начали изучать Ленинградскую битву, они склонны были все большее значение придавать Лужской линии в деле спасения Ленинграда от полной катастрофы. Немцев задержали на лужском фронте с 9 июля до 8 августа – почти месяц. Блицкриг задержали, нацистское расписание нарушилось. Дату гитлеровского парада победы пришлось отложить, затем снова отложить. За месяц, несмотря на жестокие бои, несмотря на немыслимые советские потери, на всем пространстве от Кингисеппа до озера Ильмень и старого Новгорода – лишь незначительные прорывы немцев. Линия держалась. Она держалась, несмотря на жертвы. Почти сметены были части дивизии народного ополчения. Дмитрий Константинов, опытный командир, расценивал понесенные потери как позорный провал. Даже Ф.И. Сирота, патриотически настроенный историк ленинградской эпопеи, отмечал «очень низкую боеспособность народного ополчения». Командиры были не опытней рядовых бойцов. Командира бригады Малинникова из 1-й дивизии народного ополчения, доблестной Кировской дивизии, пришлось снять за то, что в смягченной форме называлось «утратил контроль над войсками». Дело в том, что многие ополченцы были разгромлены, бежали и никто их не мог задержать. У людей было мало оружия и никакой подготовки, они часто даже забывали стрелять из винтовок по врагу. Многие потеряли оружие в первом бою, столь многие, что армейские пропагандисты предприняли специальную кампанию под лозунгами: «В оружии сила воина», «Потеря оружия – преступление перед Родиной».

После катастрофического опыта со 2-й дивизией народного ополчения было приказано назначить в эти части более опытных командиров. Когда была сформирована 2-я гвардейская дивизия народного ополчения, ее командиров и комиссаров пригласили в Смольный и затем направили в областные города под Ленинградом – для пополнения числа добровольцев людьми хоть с каким-то военным опытом, некоторых разыскали в Новгороде, сто человек были присланы с Урала. Но, несмотря на все это, Ворошилов и Жданов считали: дивизия плохо организована, плохо подготовлена, у нее слабое руководство.

И не одни только ополченцы были напрасной