Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев"

«1) Смета на военно-политическую работу на 1-е полугодие и дополнительный отпуск средств на поддержку В.П. (военно-политические. – Авт.) школ и новых формирований – на общую сумму – 1374896 руб. 28 коп. (сношение Ns 031326) с).

2) Об отпуске средств на отряды в размере 1400000 руб. (сношение Ns 031324) с).

3) Об отпуске средств на отправку и содержание по 1/Х.1925 инструкторов сверх нормы (протокол № 10) 52000 руб.».

Участники Заседания киткомиссии постановили также: «2. а) Заявку на 35 самолётов для Кантона, Фэна и Юэ Вэйцзюня принять к исполнению. Поручить УВВФ (Управление Военного Воздушного Флота. – Авт.) срочно подготовить к отправке 12 самолётов: 6 для Кантона и 6 для Фэна. К самолётам придать необходимый лётный состав из расчёта, чтобы при отправке каждая группа из себя представляла вполне законченный авиаотряд».

Советские советники в Кантоне включали группу лётчиков, которые «совершили ряд важных разведывательных и бомбардировочных полётов» и сыграли важную роль в захвате городов Хуэйчжоу и Вучан. Советский Союз не только помогал кантонскому правительству авиацией, но и предоставлял им лётчиков для непосредственного участия в боевых действиях.

На этом же заседании киткомиссии Политбюро ЦК ВКП(б) от 28 сентября 1925 г. был заслушан:

– «7. Вопрос о помощи оружием и снаряжением Кантону, Фэну и т. д.».

«Постановили: а) Принять представленный РВС план с добавлением на организацию у Фэна кав[алерийского] отряда в 3000 сабель в общей сложности на сумму 12777157 руб. сверх отпущенного в 1925 бюджетном году.

б) Возбудить перед Политбюро ходатайство о срочном отпуске этой суммы в сверхсметном порядке на восстановление кредитов Военведа.

в) Срочно выяснить через наших инструкторов возможность увеличения боеспособности кантонской армии путём создания подвижной, технически хорошо снабжённой части (отряд мотоциклетистов, пулемётчиков, бронетанковый отряд и т. п.)».

Кроме того, членами киткомиссии были заслушаны:

– «8. Запрос т. Кангелари относительно посылки Фэну 20 орудий. Постановили: 8. Посылку орудий подтвердить»;

– «9. Требование Кантона об отправки оружия и орудий. Постановили: 9. Отправить в распоряжение Кантона находящийся во Владивостоке запас, дополнив таковой по возможности мелким техническим имуществом в счёт принятой программы»;

– «10. Запрос Юэ Вэйцзюня о помощи вооружением. Постановили: 10. Вопрос оставить открытым до выяснения обстановки на месте».

По данным военного советника А. Я. Калягина, только в октябре 1926 г. Москва поставила 24 самолёта, 157 полевых пушек, 48 горных пушек, 128 миномётов, 295 станковых пулемётов, 73 993 винтовки, 110 тыс. ручных гранат, 124 млн винтовочных патронов, 50 тыс. снарядов артиллерийских, 500 пудов пороха. Причём, вооружение, предоставляемое СССР, по данным Калягина, соответствовало высшим стандартам того времени, обладало отличными техническими данными и во многом превосходило аналогичные образцы вооружения милитаристских армий. Так, армии китайских милитаристов в те годы самолётов вообще не имели, а станковый пулемёт только начали осваивать. В Кантон также пароходами из Владивостока и Батуми доставлялись бензин, керосин, мазут, уголь, лес. Советское правительство отпустило Гуанчжоускому правительству кредит на сумму 10 млн юаней на создание Центрального банка.

«Начиная с 1924 г. все дела Киткомиссии велись особым Секретариатом, который при т. Фрунзе входил в состав Общего Секретариата РВС СССР, а после его смерти в состав Секретариата Заместителя председателя РВС СССР. …В июле 1926 года было решено передать аппарат Киткомиссии в IV Управление Штаба РККА, однако, сама передача состоялась лишь 10 сентября, т. е. после отъезда т. Лонгва в Китай. До этого момента аппаратом Киткомиссии ведал т. Лонгва и его заместитель т. Гайлис».

Развитие событий в Китае в 1927 г. перечеркнуло все эти запоздалые планы.

1.8. «Пока этот подводный риф [СССР] не будет взорван, мы не сможем пойти быстро вперёд…» (из «Меморандума Танаки»)

25 декабря 1926 г. умер император Японии Ёсихито, ушла в прошлое эра Тайсё. На престол вступил молодой император Хирохито. Началась новая эра – эра Сёва. Нового императора необходимо было посвятить во внешнеполитические планы империи. 25 июля 1927 г. премьер-министр Японии генерал Гиити Танака[147] вручил «сыну неба» меморандум «Об основах позитивной политики в Маньчжурии и Монголии», известный как «Меморандум Танака».

Карьера Гиити Танака, совмещавшего премьерство с должностями министра иностранных дел и министра по делам колоний, была тесно связана с Россией и её армией. В 1887–1902 гг. Танака проходил стажировку в Новочеркасском полку на должностях командира роты и батальона, в ходе которой решал поставленные перед ним разведывательные задачи – изучение русской армии, её вооружения, морального духа солдат и офицеров. За это время он приобрёл блестящие знания русского языка, что в совокупности с вышесказанным предопределило его дальнейшее использование – подполковник Танака был назначен начальником русской секции Генерального штаба японских сухопутных сил. Эта должность предполагала его постоянные контакты с русскими военными разведчиками на должностях военных агентов. В течение 1903 г. и с 1906 г. до начала Первой мировой войны Гиити Танака поддерживал тесную связь, выходившую за рамки официальных отношений, с военным агентом России полковником В. К. Самойловым[148].

В 1906 г. Самойлов направил в Главное управление Генерального штаба рапорт с ходатайством о награждении Танака орденом св. Станислава II степени со звездой, установленной для иностранцев (ранее японский офицер уже был награждён орденом св. Анны II степени).

В представлении отмечалось, что Танака уже длительное время сотрудничал с русским военным агентом, предоставляя тому различные сведения, не подлежавшие оглашению, в том числе о работе японских военных комиссий, тексты лекций о войне для японских офицеров и т. д.

Новый посланник в Токио Ю. П. Бахметьев поддержал представление к ордену Гиити Танака, разделяя мнение В. К. Самойлова, что подобное поощрение позволит расширить перечень информации получаемой от японского офицера. Последний не был агентом русской военной разведки, однако передаваемые им Самойлову на доверительной основе сведения представляли несомненный интерес для русского Генерального штаба. Никто и представить не мог, сколь блестящая карьера ждала этого человека, «японского Бисмарка», ставшего всего через 12 лет военным министром. Невероятно, но факт – премьер-министр Японии некогда предоставлял услуги русской военной разведке!

Меморандум «Об основах позитивной политики в Маньчжурии и Монголии» вышел далеко за заявленные рамки и говорил о стратегических устремлениях империи и самого автора – Гиити Танака, который постарался вытравить свои русофильские настроения (если, конечно, эти настроения у него были).

В Маньчжурию входили провинции Фынтянь, Гирин, Хэйлунцзян. Под Монголией понимались районы Внутренней Монголии Китая и территория Монгольской Народной Республики – Внешняя Монголия.

Маньчжурия привлекала к себе внимание не только своей обширностью и незначительной плотностью населения, но и тем, что она была важным рынком сбыта и источником минерального сырья и сельскохозяйственных продуктов для Японии. Основные иностранные капиталовложения в Маньчжурии принадлежали Японии. Для использования богатств Маньчжурии в своих интересах Японией была создана Южно-Маньчжурская железнодорожная компания, которая эксплуатировала южное направление КВЖД – Южно-Маньчжурскую железную дорогу, отошедшую к