Читать книгу - "История героя: Огонь наших душ - Евгений Чепурный"

— Хорошо, Атсура, тогда поведай мне, чем же рауатайская Королевская Компания Дедфайра лучше для оного Дедфайра, чем ВТК. Я же вижу, тебе не терпится, — подколка Кьелла пропала втуне — мастер-шпион ничуть не изменился в лице.

— Многим, Видящий-нуи, — шпион отрешенно провел пальцами по столешнице. — Мы — созидательная сила. Мы несем этим раздробленным землям порядок, развитие, и, что самое главное — лучшее завтра. Мы обустраиваемся здесь на века, если не дольше. Наша, и моя цель — бессмертие. Не пошлое недо-существование энгвитской нежити, и не замшелые осколки археологических находок, а то, что переживет нас, и будет приумножено нашими потомками. Города. Технологии. Единое, сильное государство. Разве к этому не стоит стремиться? Разве это не стоит жертв?

— Звучит замечательно, прямо-таки… — Кьелл поискал в известном ему аэдирском аналог понятия «утопия» и не нашел, — радужно и едва ли не безупречно. Но в каком качестве в твоем едином государстве присутствуют Хуана? Младших братьев, которых нужно наставлять до полного соответствия старшим? Глупеньких детей, нуждающихся в воспитании тактильными методами? — он очень внимательно посмотрел на Атсуру, пытаясь проникнуть взглядом сквозь его броню отрешенности. — Рабов?

— Я буду с тобой откровенен, Видящий-нуи, так как ты — проницательный разумный, — Атсура сцепил пальцы рук перед лицом. — Эта цель, моя и моего народа, слишком привлекательна, слишком зовуща для любого истинного сына Рауатая. Хуана могут присутствовать в этом видении будущего в любом из описанных тобой качеств, либо же в неком другом, либо не присутствовать в нем вообще. Это, в конце концов, не имеет значения. Они попытались, и то, что вышло у них — перед нами. Достойный ли это результат? Ответь мне ты.

— Почему же обязательно результат? — задумчиво оглядел его гламфеллен.

Его зародившаяся было симпатия к собеседнику стремительно улетучивалась. «Не Киплинг, старательно несущий пошленькое в своей покровительственности бремя белого человека[9], но Гитлер,” подумал он. «Самая беда, он умен и целеустремлен. Может, забрать его голову и преподнести Онеказе?» посетила его неожиданная в своей кровожадности мысль. Он с трудом отделался от нее и продолжил отвечать:

— Может, это муки рождения. У тебя есть дети? Если не знал — верь: процесс их появления на свет может быть и долгим, и болезненным, но результат — всегда один: самое прекрасное в мире создание для его родителей.

— Долгое и болезненное рождение, зачастую, признак болезни, — Атсура тоже был не прочь углубиться в аллегории. — Хорошо ли отнимать кусок хлеба у нескольких здоровых, чтобы прокормить одного больного? Разумно ли?

«Ты, ясное дело, не слыхал про Стивена Хокинга, ушлепок,” уже с трудом пряча раздражение, подумал Кьелл. «Но сомневаюсь, что в твою людоедскую философию уляжется даже сама мысль о существовании подобных ему.» Он все же попытался.

— Всяк ценен, и всяк ценен по-своему. Что, если больной — гений, а здоровые — глупцы, способные только на примитивный труд? Стоит ли, в свою очередь, жертвовать возможным гением только потому, что он не вписывается в некий стандарт? — Атсура, впрочем, «не подвел» на все сто.

— Гений и врожденные пороки редко делят одно вместилище. Рассчитывать на подобное сочетание в каждом больном ребенке — лить воду в пустую почву, — шпион вздохнул. — Но, похоже, мы удалились от объекта нашей изначальной беседы.

«Да нет, мы все там же, все о том же,” гламфеллен позволил себе немного позлорадствовать. «Просто за всеми эфемерными воздушными замками твоих утопий прячется тупое, древнее, и примитивное право силы. И то, что оно — основа твоего мышления, сын ты эпохи своей, заводит тебя в логический тупик, когда ты начинаешь прикидываться гуманистом.»

— Я верю в свое видение будущего, — продолжил тем временем Атсура. — Быть может, в него поверишь и ты, чему я был бы необыкновенно рад. Тем не менее, как много удовольствия ни приносила бы мне наша беседа, у меня есть и другие дела. Я хочу предложить тебе небольшую миссию, что поможет делу Рауатая, и помешает — делу Вайлии. Надеюсь, ты согласен хотя бы с тем, что посланцы Вайлианских Республик — не самые щепетильные разумные, не несущие добра никому, кроме своих карманов? — он тонко улыбнулся.

— Тут двух мнений быть не может, — ответил на улыбку Кьелл. — Что за миссия?

— Вайлианцы интересуются неким островом, именуемым Поко Кохара, — аумауа добыл из кучки бумаг на своем столе лист, и протянул ему. Лист оказался картой. — Здесь — примерное его местонахождение. Он укрыт штормами, но вайлианцы рвутся к нему, не жалея сил. Зная их жадность, там скорее всего лежит нечто, могущее принести им много денег, — он со скукой вздохнул. — Крупная жила светящейся адры, не иначе. Я предлагаю выяснить это доподлинно, и прекратить вайлианскую активность там, любым доступным тебе способом, Видящий-нуи.

— Ясно. И что мне заплатят за успешный результат?

***

После недолгого обсуждения деталей миссии, Кьелл распрощался с Атсурой, и его маленькая, но дружная компания покинула кабинет мастер-шпиона, на чьей стене уже повисло написанное рауатайскими буквами иномировое изречение.

«Разбудил-таки во мне давно задавленную нужду в беседах с умными людьми, морда гестаповская,” с тоской подумал гламфеллен. «Может, и правда к Онеказе зайти, за интеллектуальными упражнениями? Или, вот, с Алотом поболтать — он редкостный ботан, вдруг тоже чего умного скажет, ха.»

— Правильно ли я понял, Кьелл, что Атсура вам неприятен? — тронул его за плечо Алот, неожиданно легкий на помине. — Это было бы трудно заметить незнакомому с вами разумному, но не мне. Это из-за того, что он — политический оппонент Хуана, а вы — сторонник их королевы?

— Отчасти, — задумчиво ответил бледный эльф. — Но в основном из-за того, что он, хм, как бы объяснить кратко… Ты недавно вспоминал Симока? Они — одного поля ягода, только Атсура прикидывается добрячком. Но, как он сам признался чуть ли не в открытую только что, он не против мысли убивать детей за свои идеи.

— Я, видимо, что-то упустил, — недоверие Алота можно было черпать ложкой. — Мне он показался весьма интеллигентным разумным, что ценит жизнь, пусть и несколько оригинальным образом.

— В том-то и беда, друг мой, в том-то и беда, — отрешенно ответил Кьелл. «А еще беда в том, что, во-первых, я переоценил твой интеллект. Хотя, быть может, ты