Читать книгу - "Артистка - Владимир Моисеевич Гурвич"

к остальной публике. Если не возражаешь, мы с Анжелой через пять минут отправимся баиньки. А вы можете еще посидеть и обсудить случившее.

46

До съемок с моим участием оставалась неделя, и я решила посвятить ее путешествиям по Москве. Я ходила в музеи, на выставки, вернисажи, на концерты, просто шаталась по улицам, часто останавливалась у понравившихся мне домов и детально разглядывала их. В своем родном городе к своему стыду я редко посещала подобные мероприятия. Не говоря уж о том, чтобы просто по нему побродить. Наверное, хватало впечатлений и без того.

Но сейчас я была ими просто одержима. Едва просыпалась, как тут же заглядывала в Интернет с целью узнать, куда еще можно пойти. К счастью, Москва такой город, где подобным событиям нет ни конца, ни края, а потому все время находила, что еще можно посетить.

И еще, разумеется, я много думала, но не скажу, что с большим результатом. В основном мои мысли вертелись вокруг Анжелы, о том, что ее ждет, если она останется в Москве с отцом?

Разговор на балконе с Ильей сильно встревожил меня. Конечно, ничего принципиально нового из него я не узнала. О том, какие вольные нравы царят в артистической среде, мне было известно не понаслышке. Но бывший муж уж очень наглядно сделал презентацию того, что может ждать мою дочь. А представляя некоторые ее наклонности, эти семена вполне могут упасть на подготовленную почву.

Хочу расставить все точки над и. Я человек, которому ничего человеческое не чуждо. Включая, как вы уже догадались, и секс. О нем я стала думать лет с десяти. Не стану вдаваться в подробности, речь сейчас не о них. Я хочу сказать о другом. Отношения сначала между мальчиками и девочками, потом между юношами и девушками и наконец, между мужчинами и женщинами у меня всегда сопровождалось определенным целомудрием. Не то, что я сознательно культивировало в себе это качество в себе, скорее, оно было врожденным. Так уж шестеренки и другие детали внутри меня были подогнаны друг к другу, что у меня и мысли не возникало, что можно изменять своему партнеру, заниматься любовью без любви. И ни разу не изменяла и не занималась любовью без любви. О чем, кстати, никогда не жалела.

При этом я прекрасно сознавала, что многие артисты и артистки придерживаются совсем других правил. Стремление к получению бесконечных порций удовольствий часто не имело никаких ограничений. И немало тех, кого это погубило, Я моли бы составить целый мартиролог ни на одну страницу.

В человеке все должно быть сбалансировано; если что-то начинает преобладать, это всегда опасно. Он, как получивший пробоину корабль, начинает крениться в одну сторону, пока не случится, если я правильно применяю этот термин, оверкиль. А это уже катастрофа, считай, что такая личность больше не существует. Самое же печальное — возврата к прошлому нет. И я просто не могла не думать о том, что Анжеле может грозить такая опасность.

Тревожило и то, что Анжела очень быстро сблизилась с Ириной. Хотя в очередной раз буду честной, меня это не только беспокоило, но и вызывало ревность. Они подолгу, словно старые подружки, шушукались. Я пыталась разузнать о чем, но Анжела отвечала на мои расспросы неохотно и не многословно. Из ее слов выходило, что в основном Ирина рассказывала ей о кино, о жизни артистов и артистках, о том, что надо сделать, чтобы добиться успеха. На мой взгляд, эти темы были отнюдь не безобидные.

У меня возникло намерение поговорить с Ириной, так как с Ильей на эти темы общаться, я считала, бесполезно. Повторюсь, Ирина мне нравилась. Когда она смотрела на меня, то в ее зрачках я замечала присутствие ума. По крайней мере, так мне казалось. Таких людей я знала немного, могу легко перечислить по пальцам. Но те были далеко, а Ирина рядом, и от нее до какой-то степени зависела судьба моей дочери.

Я ждала подходящего случая. И он настал. Однажды вечером Илья с Анжелой отправились в город на какую-то около киношную тусовку. Почему с ними не поехала Ирина, не знаю до сих пор, но этот вопрос меня на тот момент интересовал в последнюю очередь. А сейчас и того меньше.

Мы вдвоем поужинали, а потом по традиции с бутылкой вина перекочевали в каминный зал.

Буквально на несколько строк отвлекусь от главной темы. После того, как я на время переселилась в особняк бывшего мужа, я давно так много не пила, как здесь. Вечернее застолье непременно завершалась тем, что мы перемещались в каминный зал, где то ли беседу запивали вином, то ли вином — беседу. Даже Анжела позволяла себе осушить один бокал. Она явно хотела и больше, но уже я не позволяла.

Меня вообще стал быстро беспокоить этот обычай, Хотя пили не крепкие напитки, но я опасалась, что рано или поздно добром это не кончится, привыкание к алкоголю рано или поздно все равно настигает. Когда мы стали жить с Эриком, у него тоже были схожие поползновения; едва ли не каждую трапезу сопровождать возлияниями. Но я быстро пресекла этот обычай; если и пили, то только отмечая какое-нибудь событие. И пока мы жили вместе, ни разу не видела своего бывшего гражданского мужа сильно пьяным. Хотя склонность к такому образу жизни у него была. И если бы ему не повезло с женой, то есть, со мной такая привычка могла бы его сгубить.

Ирина разлила вино в бокалы, один подала мне. Для храбрости я немного отхлебнула из него.

— Ирина, я хочу с вами поговорить, — произнесла я.

Она внимательно взглянула на меня.

— Чувствую, тема серьезная, — слегка улыбнулась Ирина.

— Более чем. И пока мы будем говорить, не будем пить. Согласны?

— Согласна, — кивнула она и поставила бокал на журнальный столик. — Начинайте.

— Я буду говорить с вами, как мать Анжелы.

— Нечто подобное я и предполагала, — произнесла Ирина.

— Я заметила, что вы сдружились с моей дочерью.

— Вряд ли можно назвать это дружбой, но ваша девочка очень интересуется жизнью артистов. Я, как могу, удовлетворяю ее любопытство.

— Именно об этом и пойдет речь. Хотя я сама актриса, но меня очень беспокоит эта артистическая среда. Не возражаете, если я буду с вами предельно откровенна и скажу кое-что, что, возможно, вам не очень понравится.

— Не беспокойтесь, я переживу, я много чего слышала из того, что мне не нравилось.

— Не сомневаюсь, — пробормотала я. — Помните, ужин в