Читать книгу - "Жизнь Степана Бандеры: терроризм, фашизм, геноцид, культ - Гжегож Россолински-Либе"

подход Армстронга сегодня попросту малоинтересен, а эмпирическая часть его исследования, значительно повлиявшая на последующее изучение деятельности ОУН и УПА, представляется по-настоящему проблематичной. Ограниченный доступ к источникам, наряду с особенностями методов изучения и отбора документов, привели к тому, что Армстронгу не удалось представить полную картину истории этого движения. Как и многие историки того

времени, Армстронг не имел доступа к советским архивам и не воспользовался свидетельствами и воспоминаниями лиц, переживших террор ОУН и УПА. Исследование Армстронга базируется главным образом на немецких документах, а также на интервью с украинскими эмигрантами, состоявшими в рядах ОУН и УПА. Он не сумел обнаружить, расследовать и осмыслить многие злодеяния, совершенные ОУН и УПА в годы Второй мировой. Это помешало ему дать адекватную оценку экстремистскому украинскому национализму, а также повлияло на его понимание движения в целом, задав ошибочное направление дальнейшим исследованиям украинского национализма.

ОУН и фашизм

Из всех рассматриваемых в этой работе идеологий наиболее противоречивой - особенно, когда это касается Бандеры и ОУН -представляется идеология фашизма. Константин Иордаки точно подметил, что «фашизм по-прежнему остается одним из самых интригующих и обсуждаемых радикальных политических явлений XX века»30. Чтобы применять данный термин надлежащим образом и избежать недоразумений, необходимо разъяснить его значение и объяснить, какое наполнение у него будет в данной работе. Это и позволит нам определить, в каком смысле ОУН была фашистским явлением, а Бандера - вождем фашистского движения. Мы также постараемся найти место ОУН на карте европейских межвоенных крайне правых, фашистских и других авторитарных движений и режимов. Такой подход не сужает наш анализ личности Бандеры и ОУН, а ставит своей целью обеспечить соответствующий теоретический контекст.

Термин «фашизм» происходит от латинского слова fasces, что означает пучок прутьев, обвязанных вокруг топора. Фасции носили римские ликторы, что символизировало законную власть магистрата и было демонстрацией единства и силы. В конце XVIII в. итальянские якобинцы использовали слово «фашизм» в контексте борьбы за политические свободы и национальное единство. В XIX в. термин «фашизм» применяли различные социалистические и националистические политические группы. В марте 1919 г. в Милане Муссолини использовал термин «фашизм» при создании Итальянского союза борьбы (Fascio di Combattimento), в ряды которого он набрал бывших солдат, синдикалистов и футуристов. В конце октября 1922 г. Национальная фашистская партия (Partita Nazionale Fascista, PNF) провела в Риме марш, в результате чего Муссолини стал премьер-министром Италии. Вступив в эту должность, он приступил к захвату власти и созданию первого фашистского режима. Установление полномасштабной диктатуры произошло в Италии только в

1926 г., но многие европейские политики, писатели и интеллектуалы восхищались фашизмом еще с момента госпереворота [coup d’état], предпринятого Муссолини в 1922 г.31

В межвоенный период термин «фашизм» имел как минимум три значения. Во-первых, его применяли для определения политического режима Италии. Во-вторых, это название распространялось и на другие крайне правые движения и режимы, имевшие сходные с итальянскими фашистами ценности и идеи. К концу 1920-х Муссолини объявил фашизм «экспортным продуктом» и пытался его популяризировать и глобализировать. Он утверждал, что фашизм является «итальянским в его особой форме, но универсальным по духу»32. Захват власти национал-социалистами, произошедший в Германии в 1933 г., привел к значительному усилению экспансии и популяризации фашизма (как в Европе, так и на других континентах). В-третьих, термин «фашист» применяли, в частности, коммунисты и социалисты, когда ставили своей целью дискредитировать своих политических оппонентов33.

Самые ранние негативные интерпретации фашизма исходили от марксистских интеллектуалов, коммунистов и либералов. В начале 1920-х термин «фашизм», применительно к итальянским фашистам и немецким нацистам, использовал в своей риторике Коминтерн. Однако вскоре термин начали употреблять и по отношению к другим консервативным, авторитарным или военным режимам, таким как режим Юзефа Пилсудского в Польше, режим Антанаса Сметоны в Литве, авторитарное правительство Миклоша Хорти в Венгрии и режим Иона Антонеску в Румынии. Заимствуя у фашизма некоторые его атрибуты, эти режимы находились в разногласиях или даже в открытом противостоянии с другими фашистскими движениями своих государств. В риторике Коминтерна авторитарному режиму Пилсудского приклеивали ярлык «фашистский», чем пытались подчеркнуть свое разочарование польским лидером. Пилсудский в свои ранние годы был социалистом, но после захвата власти в 1926 г. он уже не проявлял интереса к сотрудничеству с коммунистами34. В условиях острой политической конфронтации, характерной для того периода, даже социалистов иногда называли «фашистами».

В 1924 г. Сталин заявил, что «социал-демократия объективно является умеренным крылом фашизма». В дни, когда правительство социал-демократов Германии жестко отреагировало на Первомайскую демонстрацию 1929 г., во время которой несколько коммунистов были убиты, Коминтерн заявил, что «социал-демократия готовится... к установлению фашистской диктатуры»35.

Не менее важным для ортодоксальных марксистов было отождествление капитализма с фашизмом. В докладе Коминтерна 1935 г. Георгий Димитров утверждал, что фашистские режимы являются «неприкрытой формой террористической диктатуры наиболее реакционных, наиболее шовинистических и империалистических элементов финансового капитала»36. Лишь немногие марксистские мыслители (Антонио Грамши и Пальмиро Тольятти) интерпретировали фашизм в более тонкой и менее догматической манере. С другой стороны, различные либералы в своих комментариях называли фашизм «своего рода болезнью национальной культуры»37.

В годы «холодной войны» в советском дискурсе «фашистскими» часто называли демократические страны Западного блока. За пределами СССР слово «фашистский» использовали левые группировки - как уничижительный термин, дискредитирующий их врагов38.

В 1950-е была очень популярна теория тоталитаризма, в рамках которой коммунизм сравнивали и даже приравнивали к фашизму, сосредоточивая свой взгляд прежде всего на СССР и нацистской Германии. Такой подход позволял вскрыть истоки и признаки тоталитарных режимов, но упускал из внимания социально-политические и культурные различия между фашизмом и коммунизмом39.

Первые немарксистские исследования по вопросам о европейских фашистских движениях и режимах появились в 1960-е. В работах Эрнста Нольте, Ойгена Вебера, Георга Л. Моссе и других авторов был изучен опыт Австрии, Великобритании, Франции, Германии, Италии, Румынии, Испании, Российской фашистской партии (РФП) и хорватского движения усташей40.

Первоначально украинский национализм, в его экстремистских и геноцидных формах, не классифицировался и не исследовался как фашистское движение, хотя в ОУН, особенно в 1930-е и в начале 1940-х, испытывали чувство идеологической близости к итальянскому фашизму, национал-социализму, усташам, Британскому союзу фашистов (ВUF), румынской «Железной гвардии» и ряду родственных с ними движений.

Ученые, которые в 1950-е, подобно Армстронгу, начали исследовать деятельность ОУН, часто бывали введены в заблуждение саморепрезентациями представителей ОУН, в которых последние акцентировали внимание на своей национальной исключительности и коренных особенностях (что было свойственно всем фашистским движениям). В частности, небольшие и слабые движения всегда склонны подчеркивать уникальность национальных традиций, на