Читать книгу - "На встречу дня - Ежи Вавжак"

— Что-нибудь случилось? Несчастье? — столь резкую перемену на его лице заметила даже дежурная, обычно безразличная к судьбам постояльцев.

— Нет, совсем наоборот, — ответил Гжегож.

— А у вас такое лицо, будто случилось что-то плохое, — не унималась дежурная.

— Наверно, я просто разучился радоваться.

«Да, — подумал он непроизвольно, — откуда же у меня этот страх, когда я с надеждой думаю о будущем. Ведь оно вполне реально, обычное ожидание, а мне почему-то оно кажется преждевременным искушением судьбы...»

Часом позже он стоял у окошка ближайшего почтового отделения, в телеграмме было написано: «Меняемся ролями. Жди вечером бальном платье».

...Гжегож сделал уже запись в журнале плавок, когда к нему подошел Вацек Пёнтек и, присев рядом на шаткий стул, загадочно склонился к уху Гжегожа:

— Последний день года, шеф, — проговорил он, хитро подмигивая, — надо бы это как-то отметить, а? Год-то ведь был неплохим.

— Для кого как, — буркнул Гжегож, — я, к примеру, еле дотянул до конца.

— Да брось ты, что там вспоминать, — махнул рукой Вацек. — У нас тут уж такая традиция. Сразу после смены идем все к Чернику. Я отпустил его на два часа раньше. Но без тебя дело не пойдет... Будут все мастера и сталевары, — добавил он неуверенно. — Понимаешь?

«Понимаю, — хотел ответить Гжегож, — год назад я тоже был здесь с вами. А после смены отправился домой один, никто ко мне не подошел, не пригласил, не подумал, что исполняющий обязанности диспетчера, инженер Гжегож Гурный, рад был бы встретить Новый год, да что там Новый год — любой другой день — с товарищами по работе».

— Ладно, сейчас соберусь, — Гжегож захлопнул журнал.

К Чернику, жившему в собственном доме неподалеку от завода, шли небольшими группками. Гжегож — с Пёнтеком и Врубелем. Говорили мало, пряча лицо от ветра, подняв воротники. Кое-кто курил, жадно затягиваясь, словно стремясь согреть огоньками сигарет застывшие на морозе губы. Гжегожа до самого последнего момента не оставляла в покое мысль отказаться от встречи, сделать им назло, ответить на ту пощечину, которую ровно год назад он получил от них.

«Зачем? — успокаивал он себя и понимал, что ему хочется отыскать аргументы, оправдывающие их действия. — Ведь действительно, я тогда ничем не заслужил их доверия. Был этаким надутым петушком, которого одни недооценивали, а другие без повода щипали. Так оно и было, инженер Гурный, не спорь! Вокруг себя ты видел одних только неучей и завистливых интриганов, а ведь не они составляют большинство. И не они в конечном счете определяют судьбы тысяч таких, как ты, простых людей. Возможно, в этом и кроется весь секрет?»

Когда они вошли в дом Черника, вешалка в коридоре была завалена пальто и куртками, а в самой большой комнате за раздвинутым столом сидели уже большинство из приглашенных. Все было приготовлено: закуски на блюдах, батарея бутылок, столовые приборы разложены возле тарелок. Жена Черника разносила стаканы с горячим чаем.

Наконец собрались все. Странная компания в рабочей одежде: кто в рубашках, кто в потрепанных свитерах и поношенных пиджаках. Один только Черник сидел за столом выбритый, в белой накрахмаленной сорочке с распахнутым воротом. Они произнес первый тост. Краткий и деловой: «За Новый год, чтоб был не хуже старого!»

Сразу вслед за ним по стакану постучал вилкой Пёнтек.

— Жаль, что нет здесь Борецкого, — сказал он, вставая, — между нами всякое бывало, но как-никак два года мы вместе вкалывали. Предлагаю выпить за его здоровье. У него теперь поважнее заботы на плечах, но, думаю, он не забудет, откуда вышел.

Стол постепенно оживлялся. Начались разговоры — шумные и хаотичные. Некоторые, стараясь перекричать соседа, разговаривали с сидящими по другую сторону стола. Лица у всех раскраснелись, и трудно было сказать: то ли от морозного ветра, то ли от первых стаканов спиртного. Беседа становилась все оживленнее и касалась преимущественно повседневных дел и разных событий, произошедших за год: кто продвинулся по службе, кто ушел, кому повезло, у кого родился ребенок, кто получил квартиру, кто — премию.

Потом поднялся Леон Вальчак.

— Я сосчитал. — Он обвел стол рукой. — Нас здесь сидит двенадцать, все равно как двенадцать апостолов. Я, конечно, тут самый младший, и мне вроде бы не пристало вылезать с тостами, но поскольку желающих нет, придется выручать старших. Коротко, конечно, как и положено сталевару, да и что там много говорить — наше слово — сталь, которую мы варим. Предлагаю выпить за успехи всей смены «Б» и чтобы в новом году под руководством инженера Гурного мы побили все рекорды, — закончил он под дружные аплодисменты.

«Вытащил и меня на свет, — подумал Гурный, — ничего не поделаешь, придется отвечать. Тут простым тостом не отделаешься. Они вправе ждать от меня большего, чем избитые слова: «За Новый год». Да я, собственно, затем сюда и шел. Пожалуй, это удобный случай высказать им наконец все, что я последние месяцы в себе носил».

Он встал, минуту помолчал, ожидая, пока нальют рюмки.

— Прежде всего я должен извиниться за то, что это будет не короткий деловой тост, какие здесь до этого произносились. Сегодня мы в некотором смысле подводим итоги за год. Нет, не хмурьтесь... Леон, и вы, Дудек, тоже. Я не буду говорить, сколько тонн стали мы выплавили и сколько из них — сверх плана, что в нашей работе было хорошо и какие я вижу недостатки... Я хочу сказать... о себе. Да, друзья мои, о себе. Я пришел сюда два с половиной года назад. С головой, набитой разными книжными премудростями, и с надеждой на быстрый успех. Я думал, что в два счета докажу, на что способен, и с юношеской наивностью полагал, что все здесь ждут меня с распростертыми объятиями... До того еще, как я пришел в вашу, простите, в нашу смену, все вы почти видели меня и знаете, как складывалась моя судьба. И лучше других, наверное, знает это Яниц, у которого я проходил стажировку третьим подручным. У него я учился работать лопатой, а Вальчак обучал меня пробивать выпускное отверстие... Ну и Вацек тоже учил меня по цвету искр определять содержание углерода в расплаве и сколько надо добавить в ковш извести или марганца. Каждый из вас чему-то учил меня, не всегда даже об этом подозревая. И даже если кто-то из вас доставлял мне ту или иную неприятность, то это тоже было для меня наукой.