Читать книгу - "На золотом крыльце — 3 - Евгений Адгурович Капба"

— А? — удивился я. — В каком смысле — женись?

— Ну как в каком? Мужчины — женитесь, женщины — мужайтесь, вот в каком! — оскалился Пепеляев. — Или ты так — поиграться?

— Не поиграться, а… — я снова почувствовал, что мы скатимся в дикий треп обо всем и ни о чем, и потому сделал над собой усилие, вдохнул, выдохнул и сказал: — Ваше превосходительство, разрешите обратиться!

— Чегось? — удивился урук. — Какой-то ты капитально официальный стал. Аж противно. Ну, докладывайте, юнкер… Ты юнкер же по званию?

— Юнкер! — кивнул я. — Докладываю: вы мне должны за стадо очень ценного имущества, так?

— Именно так, — признал орк.

— И я не должен продешевить, и не должен переборщить?

— Абсолютли! А с чего это ты на «вы» со мной? — подозрительно уставился на меня черный урук.

— Прошу вас: вылечите маму Эльвиры Ермоловой от Черной Немочи, — оттарабанил я. — Вы ведь вылечили Колю Воронцова!

— Падажжи, — он даже на шаг отступил и в глазах его зажегся нехороший огонек. — Малой, ты охренел? Ты хочешь, чтобы я Ермоловых лечил? Ты берега путаешь?

— Она не Ермолова, она — Кантемирова, — я сунул руки в карманы. — С отцом Эли — в разводе, там целая война была. Не темная, а трансмутатор, превращением владеет. В Алании сейчас находится, в этом эльфийском саркофаге из Ород-Рава. Помогите, а? И я сам буду вам должен.

— Это ты так за будущую тещу впрягаешься? Совсем болван? — орк даже повеселел. — Лежала бы себе и лежала, тебе чего…

— А-хм! — сказал дракон. — Перегибаешь.

— Перегибаю, — согласился князь Хтонический и запустил себе руки в шевелюру. — Но, ять, как же мне не хочется в это влезать! Ладно… Давай так: вот прямо сегодня я не побегу туда. И вот прямо завтра не побегу. Но принципиальное согласие у тебя, считай, есть. Я все равно в Сан-Себастьян собирался, к Хуеморгену. Там до Алании в целом — рукой подать, если по сибирским меркам. Но это будет, может быть, через недели две, или через месяц. Пойдет?

— Ура, — сказал я. — Еще как пойдет. Она ж не помрет там, в саркофаге?

— Не помрет, — кивнул орк. — Мой эльфийский тесть в таком приспособлении до-о-о-лго пролежал…

— Совпадение? — поднял бровь Пепеляев. И ответил сам себе: — Не думаю…

— Кстати, о совпадениях, — я почесал затылок. — Тут меня давеча один своеобразный Скоморох заколупал со странными вопросами. И вот один из них звучал так: «Какая Ultima Ratio у Ермоловых?» Не подскажете?

— Охренеть какой хороший вопрос! — выдохнул черный урук.

И они с драконом переглянулись. А я смотрел на них и думал: а чего я не так сказал-то?

Глава 21

Возвращение

Мы ехали домой — в Пеллу. На тех же самых автобусах, которые привезли нас на турнир. Подумать только — эти самые отборочные бои казались нам чуть ли не самым важным событием осени, и это — каких-то три дня назад! Я мечтал о том, что нашу фанатскую движуху и красочный перфоманс расшарят по Сети, и потом все это масштабируется как снежный ком, и свои сектора появятся у каждого уважающего себя магучебного заведения, а то и просто — спортивного клуба. А получилось то, что получилось. Хтоническая дичь!

Конечно, я понимал: если бы не мои новые знакомцы — оркский князь и полесский дракон — картина за окном автобуса была бы гораздо хуже. Страшно представить, как развивались бы события, если б Пепеляев не узнал про тех детишек — айнов, которых японцы хотели использовать для призыва кодзю. Это ведь дракон нарушил ход ритуала! Без вмешательства интеллигентного чудовища может и померли бы мы все там, на «Цесаревич-Арене»… Все-таки слишком близко от береговой линии она располагалась. Пожалуй, в этой истории с Прорывом главным героем был именно он — Георгий Серафимович.

Да и если б Орда не пришла — волна тварей докатилась бы гораздо, гораздо дальше. Бабай Сархан со своим гастрофестом и мобилизацией лично преданных ему окраинных снага спас тысячи и тысячи жизней! Ингрия серьезно пострадала только в прибрежной и островной ее части, занятой в основном опричными и сервитутными территориями, с вкраплениями юридик. Прямо скажем — тамошние жители в общем и целом были подготовлены к локальному постапокалипсису. А огромная земщина, которая окружала исторический центр, жила эти дни практически обычной жизнью, разве что — без связи. Да, теперь на перекрестках можно было увидеть патрули земских войск, а на парковках у магазинов — танки, но в этом ничего удивительного не было: махать кулаками после драки — это такая национальная традиция. Зато крепкое земское плечо землякам подставят: без временной крыши над головой и куска хлеба никто не останется!

Уверен — после всей это матерой дичи у нас массово начнут проводить учения теробороны, аварийных и коммунальных служб. Ну и, как говорил наместник Великого княжества Белорусского, «ператрахивать и ушчэмлять органы». Что-что, а ущемлять органы Грозные умели. Три цесаревича вместе выступили по телевидению, и публично объявили, что в связи с временной недееспособностью Государя берут власть в свои руки, и объявляют Триумвират Регентов, решения в котором будут приниматься большинством голосов, коллегиально, и поклялись, что принятые решения будут исполнять неукоснительно, и требовать того же от каждого, кто считает себя верноподданным Государя и Династии!

И первым решением стали чистки. Очень в духе Грозных! Но, подумать только, чистки начались не среди чиновников среднего звена, тыловиков, аристократов и журналистов. Но — среди Рюриковичей! Страна пребывала в шоке: аресты государевых кузенов — ближних и дальних — шли пачками. Что там говорить — главу Сыскного приказа сняли, а вместо него назначили некого Риковича И. И., который внезапно для всех стал самым настоящим И. О.! Вместо Рюриковича — Риковича! Фантастика. Клан менталистов — носителей монаршьей крови — трещал по швам, а вот Династия — она показала свою непоколебимость.

В один и тот же день прошло три знаковых мероприятия. Цесаревич Дмитрий провел в Александровской Слободе совещание высшего военного руководства Государства Российского, в котором приняли участие командующие всеми четырьмя флотами, военно-космическими силами, опричными, земскими и вспомогательными войсками. И да, учений назначили просто какое-то невероятное количество. В основном — на Дальнем Востоке