Читать книгу - "Батюшка Ипполит - Роман Голованов"

И однажды на меня напал страх, когда мы шли с луга и читали вечернее правило. Я стал молиться, чтобы кто-то сзади шел замыкающим, не я. И вдруг отец Досифей перешел на это место, сзади меня.

Представьте, сколько людей было у старца Ипполита, сколько я там встретил знакомых. Я поехал всего на две недели, а вернулся другим, уже верующим человеком, привез две иконы, и до сих пор, служа теперь духовником в Аланском монастыре, вспоминаю, как батюшка мне повторял: «А есть у нас матушки из Алании».

Благодаря батюшке отцу Ипполиту я полюбил аланский народ

Воспоминания схиархимандрита Власия (Перегонцева)

Православие — это объединяющий фактор. И отец Ипполит сумел объединить этот народ. Он из четырех церквей в Алании сорок четыре сделал. Многие приезжали с проблемами наркомании, алкоголизма, и он всех принимал — смотрел на сердце, лишь бы человек потянулся ко Христу.

Отец Ипполит на Афоне трудился без устали на послушаниях. В то время сгорели два здания в Пантелеимоновом монастыре, и греки хотели его забрать себе, как ранее забрали Андреевский скит. Но Патриарх Пимен добился диамонитириона — разрешения на въезд, и вот отец Ипполит попал так на Афон, с первой группой монахов. И мне в 90-е годы посчастливилось жить на Святой Горе. Сначала мне очень было там тяжело. Молитва поддерживала. Даже другой раз думаешь, что не выстоишь ничего. Там в храме стасидии — вот за нее уцепишься. На богослужении хорос как начнет раскачиваться, так голова с непривычки кругом.

И вот на два клироса — это пение русское. У греков тоже антифонное пение, но у них рулады такие, а у нас совсем иначе.

А я стоял в стасидии. Всегда мое место было там, где мощи. Глава преподобного Силуана уже была обретенная, икона Пантелеимона, Казанская чудотворная икона с камнями — императорская, Александр Невский. Вот там в Покровском храме Пантелеимонова монастыря было мое место.

И вот эта качка, голова кружилась, казалось упадешь. Но стасидии удобные — стоишь, удобно, немножко как бы прислонился. Ведь выстоять четырнадцать часов — это же немыслимо, казалось бы. А потом так привык, так втянулся, и уже так легко.

Почему? Потому что как солдат приходит, сперва на турнике не может подтянуться, а потом его натренируют, и он все высоты берет. Так и мы вместе. Посмотришь, стоит кто-то, немножко дремать начал — благочинный идет, тихонечко коснулся — все тихо, спокойно. Следили за этим, чтобы не дремали на молитве. Особенно когда чтения там много и все такое, и вот так поддерживали друг друга. Наместник по праздникам всегда служил, и ему два-три всегда сослужили обязательно, чтобы торжественно было.

Но мало было братии, и петь надо было. У отца Ипполита послушание было и клиросное, и просфоры пек, и хлеб пек, и был трапезником, и алтарником был, все делал. Я желаю всем, и осетинскому народу, благодать Духа Святаго снискать здесь. А если это найдут, все будем у Господа вместе — и отец Ипполит, и все будем вместе там. Потому что соединил Бог на земле — не разлучит и там, в небесах. Вот это надо просить — чтобы мы были все вместе, вот это самое главное.

Воспоминания митрополита Белгородского и Старооскольского Иоанна (Попова)

Я увидел отца Ипполита, когда служил иподиаконом у архиепископа Курского и Белгородского Ювеналия, и мы приехали на приход, в котором батюшка был настоятелем. Он встретил нас с улыбкой. В ней чувствовалась и открытость перед Богом, и его способность вместить Бога. После этого после этого никаких сомнений не стало, я попросил его быть моим духовником. И он затем меня воспринимал в монашестве, когда архиепископ Курский и Белгородский Ювеналий постригал меня в тогда не открывшейся еще Курской Коренной пустыни.

И восприятие отца Ипполита было просто радостным, потому что он действительно взят был в удел Божий. Ведь святой — это тот, кто взят в удел Божий, и через него слышатся и слова Божии, и его взгляд отражается с небес, он не упирается в наше земное. Поэтому отец Ипполит был с нами, но в то же время он уже принадлежал Небу.

Я приезжал к батюшке в Рыльск, когда уже был секретарем у владыки Ювеналия. У них было «соревнование» с владыкой Ювеналием такое, скажем, не публичное, но владыка Ювеналий любил коров разводить в Курской Коренной пустыни, а батюшка у себя, в Рыльском монастыре. И вот как только что-то превышало, то владыка Ювеналий часть коров перевозил в Курскую Коренную. Поэтому отец Ипполит накануне визита владыки прятал своих коров, так сказать, готовился к встрече, и вот эта деталь, может быть, которая не видна для всех, но она говорит о такой открытости, детскости, можно сказать, и необыкновенной любви.

Во-первых, там всегда были очереди для того, чтобы увидеть отца Ипполита. Он жил в скромной келье. Эта келья была наполнена разными конфетами, которые люди приносили. Времена были не очень щедрыми, скажем так, а люди приходили с любовью и искали утешения. И вот это утешение они находили и во взгляде, и в молитве, и в том, что отец Ипполит никогда никому не отказал в его просьбе.

Единственно он о чем просил: чтобы мы по заповеди Христа соединились и вместе молились, по слову Евангельскому: где двое или трое собраны во имя Мое, — говорит Христос, — там и Я посреди них, и что попросите у Отца Небесного, то исполнится (Мф.18:19–20). И это единение, соработничество в молитве тоже было наставничеством людей и передачей опыта богообщения.

Нам сейчас всем не хватает устремленности к богообщению, и вот отец Ипполит как раз был воплощением такого опыта. Старцем, который впитал в себя и афонский опыт, и лучшие, наверное, образцы такой монашеской опытности нашей Русской Православной. Если говорить об отце Ипполите как о миссионере… Иногда приезжают ко мне прихожане и говорят: «Владыка, Вы можете к нам верующего батюшку прислать?» — «Подождите, а кто у вас служит: и академист, и кандидат наук!» И вдруг слышу: «Владыка, да мы бы хотели верующего, чтобы он верил, что мы тоже хорошие, и мы Бога примем, но важно, чтобы кто-то нам указал путь, ведущий к Нему, и в простоте сердца рассказал об этом».

И вот дело же ведь не в том, красиво или некрасиво человек говорит — это больше для зрелищности нужно, а важно, что за его словами стоит. И та сила божественной любви, которая совершалась в отце