Читать книгу - "На Харроу-Хилл - Джон Вердон"

её голосе мелькнуло удивление.

— Пятая серия?

— Да. Любой седан 5 серии, начиная с модельного ряда 2018-го. Как ты узнал это раньше меня?

— Интуиция.

— Чёрт побери.

— Иногда везёт. Супружеская пара из тех краёв случайно оказалась в нужное время в нужном месте.

— То есть... что? Тейт сменил свой оранжевый джип на БМВ за семьдесят штук?

— Маловероятно.

— И что, чёрт возьми, тогда происходит?

— Хороший вопрос.

— Следы кроссовок в мягкой земле у твоего амбара? Совпали с теми, что мы нашли на пыльном полу морга. А кровь на дверях амбара, как и ожидалось, — ДНК Линды Мейсон.

— Значит, кое-что всё-таки такое, каким кажется.

— Немного, — отозвалась она.

Повесив трубку, он набрал центральный номер департамента полиции Ларчфилда, рассчитывая на дежурного сержанта. Ответил Морган.

— Дэйв? Получил моё сообщение? Видел это видео с Рори Кронком?

— Посмотрю. Но сперва: не помнишь модель и год БМВ Асперна?

— Зачем тебе?

В голосе мгновенно зазвенело раздражение.

— Просто любопытно.

— 530e, 2019-й.

— Буква «Е» что-то значит?

— «Е» — гибриды. — Морган запнулся, тревога стала явной. — Говоришь так, словно дело не в простом любопытстве. Что у нас?

— Всего лишь один из тех отголосков, что сначала кажутся значимыми, а потом обычно ничем не заканчиваются. Но есть следы шин и показания, что человек, оставивший у меня утром кровавое послание, подъезжал на гибридном БМВ 5 серии.

— Господи, только не говори, что ты подозреваешь Чандлера Асперна в причастности!

— Я понимаю, что это звучит слабо.

— Это звучит никак! Чандлер Асперн разъезжал ночью по округе с вёдром крови и кисточкой?

— Факт в том, что к моему амбару подъехали на гибридном «пятом» БМВ, вышли в кроссовках Билли Тейта, оставили милое послание, сняли его и слили в «РАМ новости». Согласен, маловероятно, что это был Асперн. Ровно, как и то, что Билли водит такую машину, если только не угнал. Так что, возможно, стоит пробить кражи седанов БМВ за последние пару дней.

— Да... да, конечно.

По тону легко было представить, как на лице Моргана углубляются морщины тревоги.

— И, Дэйв... будь осторожен.

— В смысле — не наступай Асперну на пятки?

— Даже не произноси! То, что на твоей земле, возможно, был БМВ, и то, что у Асперна — БМВ... Чёрт, это ничего не значит. Меньше нуля. Слышишь?

Гурни слышал одно: Морган так цеплялся за своё кресло, что не сделал бы ничего, что могло бы ему повредить — особенно если это могло расстроить важного человека.

После звонка он переместился с жёсткого рабочего стула в мягкое кресло у окна кабинета, откуда открывался широкий вид на высокогорное пастбище. Солнце село; алые и оранжевые отблески на облаках сменили фиолетовые. Он положил ноги на оттоманку, устроил на коленях открытый ноутбук, выключил телефон и прикрыл глаза: десятиминутный восстановительный сон — то, что нужно перед тем, как лезть в архив «РАМ» и слушать комментарии Кронка. День выдался бесконечным.

Странный звон вырвал его из сна, вызвав в памяти будильник со школьных времен и мгновенную волну прежнего уныния. Он распахнул глаза — всё ещё в кресле, в потемневшем кабинете. Ещё несколько секунд ушло на то, чтобы сообразить: звонит стационарный. Он щёлкнул торшер, прошёл к столу и снял трубку.

— Гурни слушает.

— Господи, я оставил три сообщения на твой мобильный телефон. Где ты пропадал?

Голос Моргана звенел натянутой пружиной.

— Что случилось?

— Нападение на дом Селены Карсен. Она и девчонка, что живёт с ней, в больнице — могут выкарабкаться, а могут и нет.

— Кто это сделал?

— Вот это мы и пытаемся понять. Все наши сотрудники сейчас на Харроу-Хилл. Если я сорву людей — операция полетит к чёрту, а мы этого допустить не можем. Как быстро ты можешь приехать?

Он взглянул на часы: 23:20. Значит, десятиминутный сон растянулся на два с половиной часа.

— Буду у на месте к половине первого.

— Забудь про скоростные ограничения.

36.

Последний отрезок грунтовки, ведущей к проёму в железной ограде дома Селены Карсен, был перетянут лентой. За ней, под разными углами, стояли пять служебных машин: фургон Киры Барстоу для осмотра мест преступлений, две патрульные машины Ларчфилда, красно-белый «Шевроле Субурбан» с логотипом офиса шерифа и надписью «ОТДЕЛ РАССЛЕДОВАНИЯ ПОЖАРОВ» на задней двери, а также служебный фургон с эмблемой полиции Ларчфилда на борту. Рядом примостилась «Тойота Камри».

Гурни предположил: фургон привёз генератор — негромкий гул слышался на заднем плане — и галогенные мачты, которые залили светом расчищенную площадку вокруг наполовину выгоревшего дома. Сколько бы он ни работал при таком ослепительном свете, привыкнуть к ощущению нарушенного порядка — когда ночь насильно превращают в день — так и не смог. Сейчас белое сияние придавало всему сюрреалистическую резкость. «Камри», вероятно, принадлежала криминалисту-фотографу — Гурни заметил, как тот направляется в дом.

Дежурный сержант из участка стоял, привалившись к крылу патрульной машины. Завидев Гурни, взял с капота блокнот, выпрямился, глянул на часы и сделал пометку в журнале посещений места происшествия.

— Чёрт знает что творится! — сказал он, кивнув на руины. — Готов поспорить, люди скажут, будто она сама виновата.

— С чего бы?

— Всё это её колдовское дерьмо. Здесь такое не жалуют.

— Не в курсе, получала ли она угрозы?

— Не скажу. Некоторые могли бы посоветовать ей убираться из города. Неудивительно, учитывая её сатанизм и всё такое. Это вызывало недобрые чувства.

Гурни был уверен: сержант и сам разделял эти «чувства». Форма не прививала иммунитет от убеждения, будто непопулярные жертвы — особенно женщины с нетрадиционной ориентацией — сами виноваты в совершённых против них преступлениях.

Его желание расковырять логику сержанта, прервало появление Барстоу.

— Мне надеть полный костюм?

— Достаточно бахил. Если своих нет — в багажнике моего фургона.

Он подошёл к фургону, достал из открытой коробки пару одноразовых бахил, натянул их, прошёл через проём в ограде и направился к Барстоу по колено в траве, которая успела так вырасти без регулярной стрижки.

— На данный момент нашли сотни вот таких, — сказала она, показывая латунную гильзу.

Гурни разглядел её:

— Семь шестьдесят два?

Она кивнула одобрительно:

— Подходит для большинства автоматов Калашникова.

— Когда говорите «сотни» — это фигура речи или буквально сотни?

— Буквально. Уже больше трёхсот. И