Читать книгу - "Ментальности народов мира - Георгий Дмитриевич Гачев"
Аннотация к книге "Ментальности народов мира - Георгий Дмитриевич Гачев", которую можно читать онлайн бесплатно без регистрации
Книга известного российского философа, культуролога, литературоведа Георгия Дмитриевича Гачева (1929-2008) посвящена национальным особенностям культур и цивилизаций. Каждая национальная целостность рассматривается как Космо-Психо-Логос, т. е. единство местной природы, характера народа и его склада мышления. Междисциплинарный подход позволяет описать национальный мир и национальный ум как некий инвариант на разных уровнях: в быту, языке, религии, литературе и искусствах, в естествознании и т. д. В первой части книги, представляющей собой курс лекций, поставлены общие проблемы и изложена техника исследования национальных ментальностей. Во второй – даны «портреты» национальных миров: Греции, Италии, Германии, Франции, Америки, России, Польши, Болгарии, Грузии, Киргизии. Третья часть представляет собой семинарий, практикум, в рамках которого исследуются национальные образы мира в естествознании и киноискусстве, представлен опыт реконструкции Космоса Достоевского.Книга адресована широкому кругу читателей.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Если «гений – парадоксов друг», то английский Логос парадоксален по преимуществу (напомню парадоксы Рассела, Уайльда и Шоу).
Если на материке – монизм, дуализм, Троичность, то тут – плюрализм и терпимость к сосуществованию многого и разного. Если остров Япония – пролог Евразии, то остров Англия – ее эпилог. Все, что на материке возникало, развивалось, превращалось, – тут сохраняется, рядом. Повторяю образ: Британия – консервы Евразии. Ибо то Небогеан все нажитое в себе хранит-содержит, и одно вполне может не противоречить другому.
И это – тоже важнейший в логике момент: в Англии не боятся противоречия, и потому английские мыслители выглядят с континента как непоследовательные, ребячливые, не умеющие до конца свои же предпосылки довести, а оставляющие свои же принципы на полдороге, недодуманными. Тут открывают, а на континенте развивают в стройную теорию. Юм – и Кант, Резерфорд – и Бор. Ньютон открыл математический анализ и пределы, – но изящный аппарат предложил Лейбниц, а теорию пределов – Коши…
И, напротив, материковая логистика и схоластика и эллинская математика неперевариваемы в Англии. Рассказывают, что Ньютон, взяв «Начала» Евклида, «прочитав оглавление этой книги и пробежав до конца… не удостоил ее даже внимательного прочтения: истины, в ней изложенные, показались ему до того простыми и очевидными, что доказательства их как будто сами собою делались ясными»[5]. Понятно, что тут Ньютону показалось непонятным: зачем столько усилий ума тратится греком на доказательство само собой понятных вещей? Но для эллина, воспитанного на Логосе, надо сначала ему, посреднику, угодить и лишь через него можно общаться с Космосом и Истиной. А Логос – светов, идеен: не осязаем, а оче-виден. Грек угождает Пространству между небом и землей, где разлит свет, и все «в его свете» предстать должно.
Англичанин же живет средь невидали: небо начинается рядом. Тут волглость на месте Логоса. Истина не далеко, а вот она, тут, сумей схватить и впечатать в ум и сердце. Англичанин мыслит рукой и духовным осязанием впечатления – как слепой, ибо глаза ему здесь не нужны, обманчивы.
Страстный король Лир (этот аналог умно-логосного, разгадавшего загадку Сфинкса Царя Эдипа в Британии) ослепляется не логикой («саттвой»), а страстью («раджасом»), гневом, гордыней, сверхсилием своим.
«Математические начала натуральной философии» – это космология по-английски, так же, как «Начала» Евклида – эллинская. Суть последней – геометрия: землемерие. Суть первой – механика.
Mechanao по-гречески – изготовлять, замышлять, изобретать, строить. Главное, что механика – это искусственное орудие освоения бытия. И вот Ньютон вводит ее в высокие права геометрии. Он не согласен считать ее низшей, неточной, прикладной, ремеслом: «Так как ремесленники довольствуются в работе лишь малой степенью точности, то образовалось мнение, что механика тем отличается от геометрии, что все вполне точное принадлежит к геометрии, менее точное относится к механике»[6].
Здесь ведется подкоп – чтоб свергнуть с трона геометрию, эту царицу естественных наук в эллинстве, и водрузить на ее место механику. Геометрия – это глаз и свет, озирающий землю: взгляд с неба-Урана на землю-Гею. Прообраз прямой тут – луч, а круга и шара – солнце и небосвод. Геометрия – это логос по лучу. И как незначащее полагается низовое ручное дело проведения линий.
Меж тем в Космосе Англии не верный глаз, но верная рука – основа и опора мысли и суждения. Свет здесь влажен и ложен, и начать можно и нужно не сверху (озирание, гео-метрия), но снизу, от человека-тела, от шага-фута его и дюйма пальца (потому, кстати, так трудно расставались англосаксы со своей измерительной системой по конечностям тела как по естественным своим рычагам-шарнирам и переходили на материковую десятичную) – и далее воздвигаться в стороны и в небо. Так что если геометрия – наука сверху вниз, то механика – с земли на небо. Так что самосознание островитянина Земли дает в своей Механике Ньютон.
Возьмем далее трактовку движения. Сравним корабль Галилея, корабль Декарта и ведро Ньютона. Как всем помнится, Галилей брал систему: корабль, отдаленный берег и падение тел на палубе иль в трюме; если корабль движется прямолинейно и равномерно, то ничто нам в опыте не покажет: движется он или стоит, а движется берег? По Декарту, движение есть перемена соседства: соседствует борт корабля с этими вот каплями иль сменил на другие? То есть если Галилей в Итальянском дискретном Космосе атома и пустоты (вспомним Лукреция) не обращает внимания на среду, посредство, но исключает ее (как и в опытах со свободным падением тел в пустоте исключил трение) и рассматривает дистанционно корабль и берег, минуя море, – то Декарт, в континуально-волновом Французском Космосе непрерывности и близкодействия, исследует движение – как сенсуальное касание поверхностей. Так что в рассмотрении движения нереальна для него система: корабль и берег, ибо от борта до берега – мириады движущихся частиц надо принять в расчет. Идея молекулярной механики Лапласа – из той же французской оперы сплошности и близкодействия.
Ньютон же вообще отводит взгляд от всякой внешности: будь то Галилеевых относительно друг друга передвижений на расстоянии (которое – реальность и видно, и необманно в средиземноморском лазурном Космосе) иль галльских чувственных касаний-трений тела об тело – и ставит вопрос о внутреннем усилии: если мышца иль динамометр испытывают усилие, то именно я, данное тело, пребываю в абсолютном движении; когда в раскрученном ведре частицы воды в центробежном стремлении наползают на борта (в противоречии с относительным движением ведра и всей массы воды в нем), по силам и их векторам можно заключить о том, что движется в абсолютном смысле, а что – нет.
Если Декарт сводит массу и объем к поверхностям, на ее язык их переводит, то аскетический Ньютон редуцирует материк массы до математической точки (= самосделанного острова), при которой зато прозрачнее проступают силы, их векторы, сложения и разложения, параллелограммы и равнодействующие…
Основное понятие Механики Ньютона – сила. А у Декарта – отказ от применения силы в физике: во французском континууме полноты всякое малое действие отзываемо повсюду, и не шевельнуться ни человеку, ни вещи, чтоб через облегающую среду социального рондо не произвести переворота во
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим впечатлением! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Оставить комментарий
-
Гость Елена12 июнь 19:12 Потрясающий роман , очень интересно. Обожаю Анну Джейн спасибо 💗 Поклонник - Анна Джейн
-
Гость24 май 20:12 Супер! Читайте, не пожалеете Правила нежных предательств - Инга Максимовская
-
Гость Наталья21 май 03:36 Талантливо и интересно написано. И сюжет не банальный, и слог отличный. А самое главное -любовная линия без слащавости и тошнотного романтизма. Вторая попытка леди Тейл 2 - Мстислава Черная
-
Гость Владимир23 март 20:08 Динамичный и захватывающий военный роман, который мастерски сочетает драматизм событий и напряжённые боевые сцены, погружая в атмосферу героизма и мужества. Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев