Читать книгу - "Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты - Виктор Владимирович Пузанов"

над Хелгу и на покорение русов. С чего бы это Иосиф так поскромничал и именно в данном случае? И почему Иосиф ведет войну с русами, которые, если верить К. Цукерману и рассматриваемому "Письму", совсем недавно были покорены хазарами? Кроме того, если бы сам Хасдай еще до отправки письма Иосифу получил в свое распоряжение т. н. "текст Шехтера", в котором ясно указывалось, что "тогда[916] RWS была подчинена власти казар"[917], стал бы он писать, перечисляя маршрут посланного письма, следующим образом: "…Он [царь "Г-б-лим'ов". — В.П.]… пошлет твое письмо" к венгерским евреям. "Точно также (те) перешлют его в страну Рус и оттуда в (страну) Б-л-гар, пока не придет твое письмо, согласно твоему желанию, в то место, куда ты пожелаешь"[918]. Правда в данном случае "палеографически возможно также чтение "Рум"", а не "Рус"[919], но тогда непонятным становится отрезок пути Константинополь — Булгария. Маршрут Русь — Булгария более логичен (Десна — Ока — Волга). Можно, конечно, возразить, что Булгария находилась в зависимости от Хазарии, но Хасдай пишет о ней так же, как и о Руси. Однако последнее вряд ли было возможным, знай Хасдай о подчинении этих стран каганату. Как бы там ни было, тот же Хасдай, так восторженно отзывающийся об абстрактных подвигах царя Иосифа, разве забыл бы отметить недавнюю славную победу, более того — покорение Руси? Руси, чьи полки уже успели навести ужас на сопредельные народы и страны. Следовательно, информация, которой обладал Хасдай на момент написания письма Иосифу, была весьма скудной, чего не могло бы быть, имей он уже в распоряжении "текст Шехтера".

Допустим, однако, что Кембриджский документ представляет собой письмо, в котором содержалась информация о Хазарском каганате специально для Хасдая ибн-Шапрута, как думает К. Цукерман. Это еще никак не свидетельствует в пользу высокой степени достоверности этой информации. По справедливому замечанию А.В. Гадло, "не следует забывать, что автор рассказа преломляет все события через призму иудейско-хазарского патриотизма. Поэтому успешные действия бул-ш-цы Песаха против Х-л-гу вырастают в его сознании до размеров крупнейшей победы хазар, которая якобы привела к подчинению ими Руси"[920]. Необходимо учитывать положение рассеяния евреев, их постоянное ожидание возрождения храма и царства Израилева, повышенную эмоциональность восприятия любой, связанной с этим информации. Сам Хасдай не был исключением, о чем свидетельствует его собственное описание восприятия им и другими евреями вести о существовании иудейского царства[921]. Более того, Хасдай, видимо, надеется, что это предвестие скорого избавления еврейского народа: "Еще одна удивительная просьба есть у меня к моему господину: чтобы он сообщил рабу своему, есть ли у вас (какое) указание касательно подсчета (времени) "конца чудес", которого мы ждем вот уже столько лет, переходя от пленения к пленению и от изгнания к изгнанию"[922]. Не мудрено, что в таких условиях желаемое не редко воспринимается за действительное. Об остроте вопроса свидетельствует и дальнейшая судьба "хазарских" документов и "самой хазарской темы"[923].

Не будем забывать еще и о другой стороне медали: если влиятельный и богатый человек хочет что-то узнать или услышать — всегда найдутся желающие ему помочь. Сам Хасдай, видимо, хорошо понимал это[924].

Как бы там ни было, наблюдения и выводы А.П. Новосельцева и А.В. Гадло, на наш взгляд, весьма близки к истине. Видимо, автор Кембриджского документа был знаком в какой-то степени с перипетиями отдаленных от него событий и вполне мог связать какую-то победу над русами, вероятно, локального значения, с легендарным князем, победившим ромеев. В целом следует признать, что характер текста Шехтера не позволяет рассматривать его свидетельства о русо-славяно-хазарских отношениях в качестве альтернативы известиям ПВЛ. Тем не менее, пролить свет на некоторые темные страницы древнерусской истории он, наверное, может. Речь идет, в частности, о судьбе восточносеверянских земель и о подозрительном отсутствии в летописи указаний на противодействие со стороны хазар русской (русов), а потом и русо-полянской, экспансии в их сферы влияния. Под пером летописца создается идеальная картина подчинения власти Киева хазарских данников: "В лето 6392. Иде [Олегъ] на Cеверяны, и победи Северяны, и възложи на нь дань легъку, и не дасть имъ Козаромъ дани платити, рекъ: "Азъ имъ противенъ, а вамъ не чему". В лето 6393. Посла къ Радимичемъ, рька: "Камо дань даете?". Они же реша: "Козаромъ". И рече имъ Олегъ: "Не дайте Козаромъ, но мне дайте". И въдаша Ольгови по щьлягу, якоже [и] Козаромъ даяху"[925]. Вряд ли дела обстояли так безоблачно для Руси на самом деле. Скорее всего, Хазарский каганат не взирал спокойно на экспансию со стороны Киева, а активно ей противодействовал. И на этом пути у русов, видимо, были не только победы. Отголоски такой борьбы, возможно, и отражены в тексте Шехтера, только в панегирическом для хазар тоне.

О противостоянии, а не о победном шествии русов по хазарским владениям косвенно свидетельствуют и слова, вложенные летописцем в уста Олега: "Азъ имъ противенъ…"[926]. Возможно следствием такого противостояния являлся пожар, приведший к гибели Шестовицкого городища в промежутке, приблизительно, между 950–960 гг.[927]. Не исключено, что и поход Святослава, решивший судьбу Хазарии, мог быть вызван активными действиями каганата, наподобие разгрома указанного городища.

Что касается проблемы расхождения датировки походов в Н1Л и ПВЛ, то, согласно исследованиям, составитель ПВЛ выправил неточные даты "на основании использованных им текстов договоров с греками"[928].

Важное значение для доказательства своих идей О. Прицак и Н. Голб придают так называемому Киевскому письму, открытому в 1962 г. Н. Голбом. Текст написан квадратным еврейским шрифтом, за исключением шести непонятных знаков в нижнем левом углу страницы. Перед нами рекомендательное письмо, выданное Мар Яакову Бен Р. иудейской общиной Киева, для предъявления в других единоверческих общинах. Из документа явствует, что Яаков "был тем, кто дает, а не тем кто берет, до того времени, пока ему не была предрешена жестокая судьба": он выступил поручителем за брата, взявшего "деньги у иноверцев". Брата (когда он "шел по дороге") ограбили и убили разбойники. "Тогда пришли кредиторы (и в)зяли" поручителя, наложив "железные цепи на его шею и кандалы на его ноги". В таковом состоянии Яаков провел "целый год", пока киевские единоверцы не поручились за него и не заплатили 60 монет. Оставшиеся 40 монет они его отправили собирать по "святым общинам", снабдив вышеозначенным сопроводительным письмом[929].

Если датировка издателей верна, то это древнейший аутентичный документ, вышедший с территории Древней Руси[930]. В историографии за ним закрепилась слава