Читать книгу - "Любовь и смерть в Италии эпохи Возрождения - Томас Коэн"

Чем теснее становилась связь между Паллантьери и его маленьким незаконнорожденным сыном, тем сильнее покровительство прокурора притягивало других отпрысков Грамара на орбиту его клиентелы. Стефано, сын Кристофоро, переехал в дом через улицу и начал учиться вместе с младшими сыновьями Алессандро565. Он оставался там на протяжении шести месяцев, ночуя в комнате Орацио на низкой кровати близ постели бастарда566. Затем, чтобы помочь его продвижению по службе, Алессандро отправляет Стефано во Францию, в дом благочестивого Бартоломео Камерарио из Беневента, тоже законника, своего политического союзника и преемника во главе Зерновой Службы и также любителя утех с совсем юными девочками567. Наконец, в июне 1557 года, потеряв дворецкого, Паллантьери нанимает на службу самого Кристофоро568.

Мы уже объясняли, как деньги могли компенсировать утраченную девственность у незамужней девицы, восстанавливая сразу и ее доброе имя, и честь ее отца, хотя никакие деньги не могли починить ее тело. Паллантьери с его месячными выплатами содержания, посещениями и милостями к членам семьи Грамар в некотором смысле обратил нанесенный Лукреции вред во благо, во всяком случае, сделал это в достаточной степени, чтобы ее родители проглотили гордость и стерпели пересуды соседей. А сплетен хватало: будто бы Паллантьери спал и с Адрианой и у них тоже были дети, будто некий прелат из дома Борджиа спал с девочками Кристофоро. Среди прочих в квартале не умолкал и фонтан красноречия Фьорины569. Знаком поруганной репутации был приезд посланника из дома кардинала Минганелли, рассчитывавшего позаимствовать здесь молодые тела для утех570. В случае Лукреции симбиоз Паллантьери и Грамаров был вынужденным, но, возможно, еще терпимым, хотя и шел вразрез с социальными нормами их времени и окружения. Еще страннее была уступка, на которую пошли ее родители. Чтобы понять почему, необходимо прочесть историю Фаустины.

Часть 3: история Фаустины

Когда Орацио возвратился в дом, где появился на свет, Фаустине было всего двенадцать, максимум тринадцать. Как сама девушка позже говорила, со времени свадьбы Лукреции, за два года до этого, «не проходило и дня», чтобы Паллантьери не пытался овладеть ею571. Два года спустя, вернув Орацио, он получил легкий доступ в дом.

Как только мессер Алессандро поселил в нашем доме этого маленького мальчика, Орацио, он стал часто бывать у нас. Моя мать не хотела, чтобы он принуждал меня к связи и вообще приходил. А мессер Алессандро заявил, что желает бывать у нас, и стал распекать ее. И он послал Стефано, моего брата, объявить о своем намерении прийти. Поэтому мы были вынуждены разрешить ему бывать у нас, и моя мать, стараясь избежать и его поношений, и огласки, согласилась с его визитами, но велела ему не приставать ко мне572.

Похоже, что Паллантьери не внял предостережениям Адрианы. Он будет оставаться у них допоздна, лаская и целуя Фаустину или ее старшую сестру Марцию или обеих сразу573.

Нездоровое принуждение к близости, как в случае с Паллантьери, развивается по определенным закономерностям и имеет свои ритуалы. С Фаустиной он, как по нотам, повторил сцену изнасилования Лукреции. К концу поста, почти перед самой Пасхой 1553 года, как Фаустина рассказала суду:

Мессер Алессандро пришел в наш дом. Он зашел в комнату, где были моя мать, Марция, моя сестра, ныне покойная, и я. Он сел в изножье кровати, притянул меня к себе и, ни слова не говоря, стал пытаться плотски познать меня. Моя мать и сестра пытались вырвать меня из его объятий, но им это не удалось. В конце концов, там, в нашем доме, он овладел мною574.

Итак, Лукреции нашлась замена!

На Вербное воскресение, 26 марта, Паллантьери вернулся. На следующий день ему нужно было уезжать из Рима с неким поручением. Разъяренная Адриана не стала разговаривать с ним. Он же велел Кристофоро передать приветы Орацио, изнасиловал Фаустину и наградил ее пощечинами за сопротивление575.

На Страстную пятницу, между первым изнасилованием и вторым, Лукреция навестила свою семью. Она вспоминала в суде:

Однажды я пошла в дом своей матери, поскольку она собиралась отправиться в собор Святого Петра. Это было в марте месяце в пятницу. Когда я пришла, мама сокрушалась и томилась печалью: я застала ее в слезах. Я спросила ее, что случилось. Она ответила: «Мне так горько, что я не в силах говорить». Когда я вновь спросила, что произошло, моя мать ответила мне: «Этот предатель пришел в наш дом и сумел овладеть Фаустиной». Она имела в виду мессера Алессандро Паллантьери. А Фаустина присутствовала при этом и сказала только, что она не могла вырваться из его рук и никак не могла помешать ему. И я решила позвать сестру с собой в храм Святого Петра. Я взяла ее с собой, чтобы немного порадовать ее576.

Лукреция заявила суду, что именно этот удар убил Адриану. «С того дня моя мать все время болела, и умерла она от горя и печали, которые он причинил ей»577.

Как и в случае с Лукрецией, Паллантьери принудил свою жертву к длительной связи. Вернувшись из шестинедельной поездки, он тем же вечером пришел к соседям, грубой силой поборол тщетное сопротивление Адрианы и вновь овладел ее дочерью578. После этого их встречи будут в порядке вещей, все они будут проходить в ее доме, кроме одной ночи у него579. Как и сестра, Фаустина вскоре уже ожидала ребенка. В апреле 1553 года она зачала мальчика.

Однако на этот раз что-то пошло иначе. Во-первых, очевидна стала беспомощность семьи лютье. Во-вторых, теперь они знали, что Паллантьери не исполняет обещаний. В самом начале Лукреция предупреждала сестру: «Теперь ты испытаешь точно то же, что и я»580. Наконец, в-третьих, они понимали тонкости канонического права и морали времени: связь с сестрой прошлой возлюбленной считалась инцестом. Кристофоро настаивал в суде, что, едва ли не в полном отчаянии, он осыпал Паллантьери упреками, что тот обещал найти любовнице мужа и что он был очень зол на дочь. «Но моя жена сказала: „А чего ты ожидал? Будь что будет!“»581. По крайней мере, так утверждал сам лютневый мастер. Этот рассказ противоречит тому, что мы знаем от сестер о взаимоотношениях в семье