Читать книгу - "Ливонская война: Забытые победы Ивана Грозного 1558–1561 гг. - Виталий Викторович Пенской"

Узнав об этом, Осип Полев бил челом государю, «что ему меньши Олексея Адашева быть невместно». Наш воевода, сын боярский дворовый по Костроме и потомок боярина великого князя Василия Дмитриевича Александра Поле, почувствовав, что всемогущий прежде временщик уже не тот и что время его фавора осталось позади, решил подняться в местнической иерархии. И ведь добился своего: царь велел отправить Адашева воеводой в Юрьев, а Полев был назначен первым вильянским воеводой, и о том «писано от государя в Вильян в грамотах воеводе Осипу Данильевичю Полеву с товарищи».

Разобравшись с составом вильянских воевод, Мстиславский продолжил ковать железо, пока оно горячо. Согласно разрядной росписи, еще во время осады Феллина «ис-под Вильяна воеводы (большой воевода и его помощники-«лейтенанты». – Прим. авт.) отпустили войною воевод ис передовова полку боярина и воеводу князь Ондрея Михайловича Курпского да воеводу князь Петра Ивановича Горенсково; да из большова полку воеводу князь Дмитрея Федоровича Овчинина, ис правые руки князь Володимера Ондреевича дворецково и воеводу князя Ондрея Петровича Ховансково…».

По возвращении этой «лехкой» рати, насчитывавшей порядка 1000–1500 «сабель», под Кесь отправилась другая рать под началом воевод князей Д.Ф. Овчинина и И.А. Оболенского Золотого, а по другой дороге туда же ушли головы князья Василий Троекуров, Никита Кропоткин и Иван Охлябинин.

«Да посылали бояре и воеводы голов к Тарвасу князь Петра Большова князь Дмитреева сына Ростовсково да князь Василья Волка Ростовсково и изо всех полков голов», – продолжал составитель разрядной книги и, подводя итоги этой «посылки», отмечал, что «они (посланные воеводы. – Прим. авт.) город Тарвас взяли». Произошло это в первых числах сентября 1560 года.

Пока посланные загоны опустошали неприятельские владения, 29 августа большой воевода вместе с первым воеводой полка Правой руки князем П.И. Шуйским направил в Ревель (современный Таллин) тамошним ратманам и добрым бюргерам письмо с «приятельными словами», предлагая им бить челом их государю с тем, чтобы «досталных немецких людей неповинных с повенными кров не лилася, и конечного б себе разоренея не дождали». Подобные же грамоты от имени воеводы были отправлены и в ливонские города Каркус и Гельмет. А чтобы немцы не сомневались, что худой мир лучше доброй ссоры, большой воевода продолжил «посылки» «лехких» конных ратей в разные стороны пустошить и разорять «германов».

«Да посылали бояре и воеводы ис-под Пайды воеводу князь Федора Троекурова войною под Рую (замок Рюен, ныне эстонский Руйена. – Прим. авт.), а с ним голов ис полков, и город Рую взяли (замок был сожжен русскими 3 сентября 1560 года. – Прим. авт.)», – отмечал неизвестный подьячий, составлявший разрядную книгу. И продолжал:

«Посылали бояре и воеводы к Пернови (Пернау, современный эстонский Пярну. – Прим. авт.) и Копьеви (Кавелехт, ныне эстонский Кавильда. – Прим. авт.) и ко Пслу (Гапсаль, сейчас эстонский Хаапсалу. – Прим. авт.) на посады войною боярина и воеводу Ивана Петровича Яковлева да воеводу князь Григорья Мещерсково».

Череда несчастий

Опустошив центральные и приморские владения ордена, русские отряды объявились в области Харриен к востоку от Ревеля. Добрые ревельские бюргеры отнюдь не изъявляли желания, подобно жителям Нарвы или Юрьева, перейти под власть русского царя и постарались очень скоро это свое нежелание подтвердить конкретным делом.

Ревель в середине XVII в.

10 сентября 1560 года небольшой русский отряд разбил лагерь в полутора милях от Ревеля. Ревельский гарнизон (конница и пехота), а также охотники из числа местных бюргеров ранним утром следующего дня атаковали русских, вынудили их к бегству и захватили лагерь со всей добычей, что была взята прежде в Вике. При этом, по сообщению Реннера, привычно завышавшего численность московитов, было побито аж 600 русских. Псковская летопись писала о 15 погибших в этой стычке детях боярских.

Увы, военное счастье переменчиво, и добрые ревельцы недолго радовались своему успеху. Эрмесский сценарий повторился. Как писал псковский книжник, «приспел тоуто» на помощь своей «посылке» воевода И.П. Яковлев «со всеми людьми, и немець побили (…) и мало их оушло немецких людеи», которых, по мнению информаторов псковича, было 700 человек: 300 конных и 400 пеших. Ливонские хронисты добавили к описанию этого погрома, что ревельцы потеряли 60 человек убитыми и лишились двух взятых с собой фальконетов. Среди погибших ревельцев были благородные господа Й. фон Гален, Ю. фон Унгерн, Л. Эрмис, ратман Л. фон Ойте, бюргер Б. Хогреве и другие. Добрый пастор Б. Рюссов, большой любитель нравоучительных историй, подытожил рассказ об этих печальных событиях словами, которые якобы произнес один из русских, участвовавших в стычке. По словам пастора, этот московит заявил буквально следующее: «Ревельцы или безумны, или совершенно пьяны, если с такой малостью народа сопротивляются большому войску и осмеливаются отнимать добычу».

В самом деле, на стороне русских если и не было большого численного преимущества, то в любом случае они наголову превосходили ревельцев в опыте и профессионализме.

Нечто подобное случилось в те же дни и под замком Вольмар (русский Владимирец, Валмиера в современной Латвии). Русский отряд объявился под его стенами и захватил принадлежавший обитателям скот. Как писал в своей хронике Ниенштедт, «Вольмарцы напали на него с тремя ротами стрелков в надежде спасти свой скот, но были побеждены неприятелем, почти все перебиты, а остальные были уведены пленниками в Москву».

Б. Рюссов не смог удержаться от очередного нравоучения: «Сколько горя и печали было тогда между женами и детьми вольмарскими, может сам себе представить всякий разумный человек».

Картина-эпитафия 10 членам ревельского братства Черноголовых, погибших в бою с русскими в сентябре 1560 г.

В довершение всех ливонских несчастий в Харриене и Вике вспыхнули крестьянские восстания. По словам Рюссова, «крестьяне восстали против дворян из-за того, что должны были давать дворянам большие подати и налоги и исполнять трудные службы, но в нужде не имеют от них никакой защиты, а московит без всякого сопротивления нападает на них».

Потому-то крестьяне и возжелали свободы, угрожая в противном случае перебить всех благородных господ, в чем они немало преуспели. Правда, как это обычно и бывало, мятеж был подавлен, как только местные дворяне пришли в себя, вооружились и атаковали бунтовщиков: «Многие из них (крестьян. – Прим. авт.) были убиты, а предводители и капитаны взяты в плен; они частью были казнены перед Ревелем, частью перед Лоде. Так кончился этот мятеж».

Первая Пайда

Пока русские загоны опустошали орденские владения к северу и западу от взятого Феллина, князь Мстиславский готовился поставить