Читать книгу - "Плачь, Маргарита - Елена Евгеньевна Съянова"

— То же, что всегда, — буркнул Роберт. — Ты-то могла бы понять.

— Сначала объясни, что с тобой произошло на самом деле, — потребовала Елена.

— У Гессов на охоте заколол кабана весом в тонну… Больше ничего.

— Да, Йозеф что-то говорил о кабане… У тебя в самом деле сотрясение мозга? Если так, то не валяй дурака!

Лей повернулся на живот.

— А подите вы все к чертовой матери!

— У Гессов на охоте… — рассуждала Елена. — А что это за трофей ходит там в короткой юбочке?

Он едва сдержался, чтоб не отомстить ей за потерю последней надежды на облегчение.

— Сестра Рудольфа. Подруга Ангелики.

В дверь постучали. Потом еще раз, решительнее. Вошли Геббельс и Пуци. Ганфштенгль, не глядя на жену, уселся на постель и легонько потормошил уткнувшегося в подушки Роберта.

— Ну что ты расклеился? Да любой из нас с удовольствием согласился бы поспать вот так недельку-другую под всеобщее сочувствие. С завтрашнего дня этот дом начнут осаждать толпы твоих поклонниц и пылающих негодованием партийцев. Брось, старина! Жизнь хороша разнообразием.

— Давайте о деле, — предложил Геббельс. — Вебера и шофера уже доставили. Завтра приедут родственники. Похороны решено организовать здесь, так сказать, у места гибели. Утром прибудут твои заместители и штабисты из Кёльна… Роберт, ты слышишь меня? Трудно разговаривать с твоим затылком. И что это, в самом деле, за страдания? — продолжал он, все больше раздражаясь. — Лежишь так, будто тебя в самом деле переехали! Нравится раскручивать вокруг себя свистопляску — получай! Мне вот в Берлине автомобильных катастроф не устраивают. И с кабанами я предпочитаю общаться на расстоянии.

— Оставь его! — поморщился Пуци.

— С большим удовольствием! — огрызнулся Геббельс. — Но на нас с тобой вся завтрашняя пресса! Лично я был на Рейне полгода назад. Мне нужны факты, имена… Не из пальца ж их высасывать!

— Роберт, нам в самом деле нужно задать тебе несколько вопросов, — снова наклонился к Лею Пуци, но, попытавшись заглянуть в лицо, выпрямился и махнул рукой. — Ладно, зайдем попозже.

— Что значит «попозже»?! Сколько он еще станет капризничать?

Эрнст тянул Геббельса к двери. Выходя, Йозеф поймал на себе презрительный взгляд Елены.

— Нет, я не понимаю! — воскликнул он, остановившись посреди коридора. — Он что, так вжился в роль, что не в состоянии из нее выйти?

— Настроение скверное! — сказал Пуци. — Бывает.

— Да черт подери! — заорал Йозеф. — Кто будет дело делать? У тебя уже есть версия? Очень хорошо! Так и доложим фюреру!

Он, подпрыгивая, помчался по коридору.

Пуци вздохнул. Ну кто еще с таким стоическим спокойствием способен наблюдать, как собственная жена, из двух любовников предпочитая одного, разрешает другому вволю побеситься? Но Роберта ему было искренне жаль. Он понимал, что Лей ничего не разыгрывает — притворство вообще ему чуждо. Конечно, сотрясение мозга не шутка, но, видимо, было и еще что-то, о чем Эрнст не знал и что заставляло страдать жесткого и циничного, но одновременно нервного и ранимого Роберта.

Тем не менее времени действительно почти не оставалось. До полуночи нужно было сдать в набор завтрашние материалы о покушении, после которых любой, даже мало сведущий в политике читатель должен был составить представление о конкретной силе, желавшей гибели одного из ярчайших вождей НСДАП.

Что это за сила? Социалисты, жидомасоны, коминтерновцы, направляемые из Москвы? Фюрер дал понять, что это не суть важно, но версия, любая версия, должна быть хорошо обоснована, а значит, нужны реальные факты и конкретные имена… Собственно говоря, версии ждали от самого Лея: кому как не ему было лучше знать самых решительных из своих противников!

Геббельс, конечно, уже успел нажаловаться Гитлеру: Лей, мол, капризничает, а дело стоит… Но фюрер пребывал в благодушном настроении и отнесся спокойно: «Не волнуйтесь, Йозеф. Не нужно его дергать. Я знаю Роберта — он еще никогда и никого не подводил».

Действительно, меньше чем через час в большую адвокатскую приемную Кренца на первом этаже, где сейчас работало десятка два секретарей и машинисток, спустилась Елена и молча вручила диктовавшему Геббельсу три исписанных от руки листа. Это была достаточно четко отработанная версия, в которой Лей возлагал всю ответственность за покушение на немецких и французских евреев.

Пока Геббельс читал, Елена стояла рядом, как будто чего-то ждала.

— Почему он не попросил машинистку? — буркнул Йозеф. — Нравится в мучениках ходить?

— Машинистки еще не научились работать бесшумно, а у него страшная головная боль, — спокойно отвечала она. — Это все, надеюсь?

— Нет, не все! — отрезал Геббельс. — В десять приедет начальник прусской полиции и местные следователи. — Он отвел ее в сторону. — Разговор должен состояться сегодня, потому что за ночь все дойдет до Майнца, а там свои версии, свои свидетели… Майнц — на редкость неудачный город. Наш доблестный охотник на бизонов до сих пор терпит там мэра-социалиста.

— Они не смогут поговорить с ним завтра?

— Боюсь, до завтра он может не дожить!

Теперь она отвела его к самому окну.

— Не лучше ли тебе оставить свои уколы? Не испытывай моего терпения.

— А ты-то что так распереживалась? — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты, кажется, получила свое. Куда он от тебя денется — больной и несчастный! Но ты… напрасно радуешься. Здесь есть… кое-кто еще.

Она так побледнела, что Йозеф сразу опомнился — информацию о Маргарите Гесс фюрер держал под запретом.

— Спроси у фрау Кренц, — продолжал он, сдергивая галстук в сторону, точно его что-то душило. — Она тебе скажет, с кем он уже успел переспать, невзирая на все свои ушибы и сотрясения.

Елена, молча отвернувшись, пошла прочь, а он подумал, что это еще не месть, это лишь пролог.

Однако через несколько минут Йозеф, так и не продолжив диктовать, ушел к себе, запер дверь, лег ничком и расплакался. Нервы не выдерживали. Эта проклятая, если б захотела, могла его и до самоубийства довести. А ведь у них бывали месяцы такой гармонии, такой романтической и тонкой страсти, что он забывал, что все еще ходит по грязной земле! Но все гибло, сыпалось в эту самую грязь, стоило только появиться Лею с его нервами и пьяными выходками! Год назад Хелен решила наконец уйти от Эрнста, а он — оставить Магду. Они собирались начать новую жизнь, полную чистоты и поэзии. Но тут кто-то сообщает ей, что у Роберта новая любовница, итальянка, и притом шпионка, подсунутая ему зятем Муссолини Чьяно. Хелен тут же летит в Кёльн полюбоваться на эту сучку. Возвращается через месяц, и все рушится, все летит к чертям.

Йозеф плакал от бессилия и боли в пояснице, понимая, что никто не должен видеть этих страданий, потому что они смешны и всегда будут смешны, в