Читать книгу - "На заре красного террора. ВЧК – Бутырки – Орловский централ - Григорий Яковлевич Аронсон"

естественно, что в атмосфере, насыщенной взрывами бомб, конспирацией, заговорами, экспроприациями и всеми миазмами кружковщины и подпольщины, махровым цветом распускается не только авантюризм, но и предательство, а может и провокация. ВЧК не была бы верна самой себе, если бы не пыталась проникнуть в среду «анархистов подполья» и еще более замутить и без того мутную воду. Об этом Красная Книга, конечно, не дает отчетливых данных. Но все же, против воли составителей книги, кое-что пробивается на свет божий.

Вот, например, мучительно бьется в отравленной сети Чеки один из арестованных анархистов Тямин, дальнейшая судьба его неизвестна. На допросах он назвал имена и рассказывал про организацию. В его письмах, заявлениях, отрывочных записках, адресованных известному чекисту Манцеву, председателю МЧК, ведшему дело анархистов подполья, раскрывается сложная психология юноши. По-видимому, он искренно разочарован в практике русского анархизма, но и самые искренние моменты пронизывает дыхание предсмертного страха; на всем лежит печать двойственности. Он кается, он признает свои ошибки, он готов служить большевистской революции, но одновременно он настаивает на освобождении пяти своих товарищей анархистов — «революционно творческого элемента». Он обещает Манцеву: «…если освободите нас, у Деникина будут взрывы и убийства». Вряд ли испытанный чекист воспользовался услугами «анархистов подполья».

Но эту сжатую тисками анархистскую молодежь Чека пыталась взять не только репрессиями, но уговором и лаской. Характерно, что допросы в чекистских застенках называются не иначе, как «беседы». Так, как и Тямин, Розанов имел тоже «беседу», она происходила «в ночь» сентября, как лаконически, без точной даты, указывает Красная Книга. Такую же «беседу» вел в стенах ВЧК левый эсер Донат Черепанов (Черепок). Его долго искали, с июльских дней 1918 года, а арестовали его только 17 февраля 1920 года. «Беседу» с ним вел весь синклит — Черепанова допрашивали Дзержинский, Лацис, Романовский и др.

По-видимому, эта «беседа» шла далеко не в дружеских тонах. Черепанов заявил, что, несмотря на исключение из партии, он себя считает «настоящим левым эсером», в отличие от других левых эсеров, которых он считает «предателями и подлецами». По поводу взрыва на Леонтьевском переулке, Черепанов сказал: «В метании бомбы я по постановлению штаба участия не принимал. Не будь этого постановления… я бы охотно принял на себя метание бомбы… Нужно только сожалеть о том, что… никто из более крупных не пострадал (при взрыве в Леонтьевском пер.)». Путь революции, по мнению Черепанова, «путь террора; и ударов по голове насильников». Последние слова его, обращенные к Дзержинскому, таковы: «…об одном я сожалею — при аресте меня схватили сзади, и я не успел пристрелить ваших агентов».

Черепанов, не в пример безымянным анархистам, активный участник революции 1917 года. Это мужественная натура, натура, способная к самоотверженности и к большой ненависти. Чекисты оценили по достоинству, какой зверь попался к ним в лапы. ВЧК умалчивает о его дальнейшей судьбе. В Москве упорно циркулировали слухи, что Черепанова не расстреляли, а задушили в ВЧК.

Ярославское восстание 1918 года

(по материалам Красной Книги ВЧК)

1

Начиная с Брест-Литовского мира, прозванного в самых широких кругах «похабным миром», с ранней весны 1918 года острое недовольство захватило почти все офицерство, оставшееся в пределах советской России. Жестокие преследования, обыски, «перерегистрации», облавы, аресты, бессудные расстрелы, обрушившиеся на офицеров, среди которых немало молодежи, призванной из запаса; молодежи, часто интеллигентной и демократической, усиливали брожение в офицерских кругах, вызвали к жизни разные организации, пестрые по своим положительным идеалам, но одушевленные одной мыслью — о свержении большевиков. Антибольшевистское движение, руководимое генералами Корниловым, Калединым, Алексеевым, в это время делало свои первые и успешные шаги на юге России, оккупированном германской армией. Дон и Кавказ переживали процесс территориального и национального самоопределения и фактически отделялись от России. В Сибири и на Волге возникал ряд антибольшевистских движений, то связанных с чехо-словаками, то с Комитетом Учредительного собрания, образованным правыми эсерами. По соседству с Москвой в Тамбовской губернии начинались грозные крестьянские восстания, которым еще суждено было потрясать советскую страну несколько лет. Борис Савинков, известный эсер-террорист и военный министр революции 1917 года, давал свое популярное имя офицерскому движению, вспыхивающему то в Муроме, то в Елатьме, то в Ярославле. Июльские дни 1918 года стали жаркими днями для большевиков, засевших в Кремле. И, быть может, не было в эту первую фазу Гражданской войны более трагичной картины, нежели Ярославское восстание и его чудовищножестокая ликвидация.

В стратегическом плане, который выработали руководители антибольшевистского движения, Ярославлю принадлежала весьма крупная роль. Сюда стягивались из Москвы и других мест члены разных офицерских организаций. Предполагалось, что одновременно восстания захватят целый ряд других пунктов, а, быть может, оно вспыхнет и в Москве, где скопилось немало горючего материала. Отсюда, следовательно, шли нити в Самару и затем в Сибирь. В Ярославле действовала Северная добровольческая армия, командующим которой был полковник Перхуров. В выпущенном им воззвании он прямо объявил ярославскому населению: «Мы действуем вместе с сибирским и самарским правительствами и подчиняемся общему главнокомандующему старому генералу Алексееву. Северной армией командует старый революционер Борис Савинков!». В том же воззвании, приведенном Красной Книгой ВЧК, вырисовываются политические цели Добровольческой армии в то время. Ярославское восстание ставит своей целью «установление форм широкого государственного народоправства». Оно конкретизирует свои политические лозунги, формулируя задачу созыва народного собрания, восстановления политических и гражданских свобод, закрепления за трудовым крестьянством земли в собственность. Всем покушениям на личность и частную собственность объявляется решительная борьба. Такова программа Белого движения на заре Гражданской войны. И, быть может, разрыв с этими лозунгами и идеями происходил не без влияния тех жестоких репрессий, с которыми большевики обрушились на русское офицерство.

2

Ярославское восстание началось в два часа дня 6 июля и продолжалось до 21 июля. Историки ВЧК дают подробное изложение хода и развития восстания и его ликвидации. По этим официальным данным мы можем нарисовать картину разрушения города и истребления населения, которые производились большевистскими войсками в течение всех 14 дней восстания…

Что сделали восставшие? Они захватили и обезоружили милицию, банк, почту, телеграф, советские учреждения. Никакого сопротивления захвату власти они не встретили. Отдельные лица, служившие в советских учреждениях, переходили на их сторону. Инструктора Красной армии тоже перешли на сторону белых и при этом передали им пулеметы и брошенный автомобиль. Через некоторое время они заняли арсенал и получили новое подкрепление в виде большого количества пулеметов.

Большевики, по-видимому, бежали. Только немногие были арестованы белыми при обходе квартир и расстреляны. Красная Книга называет всего четыре имени