Читать книгу - "Польша или Русь? Литва в составе Российской империи - Дарюс Сталюнас"

он подчеркивал, что ведущая роль в этом процессе принадлежала совсем не тем, кому в первую очередь полагалось заниматься духовными делами, – то есть не православному духовенству. Многие другие источники также указывают, что в массовом обращении католиков в православие активное участие принимали местные чиновники[785], которым губернские власти старались выхлопотать награды[786]. Особенным усердием отличались военные начальники (некоторые из них сами не были православными[787]), жандармские офицеры[788], а также мировые посредники[789]. Иногда местные чиновники действовали по своей инициативе, и вышестоящее начальство узнавало уже о свершившихся фактах «возвращения» или присоединения.

Некоторые современники, противники кауфманской «полицейской пропаганды» в религиозных делах, указывали и на активное участие евреев в «уговаривании» крестьянского населения перейти в православие[790]. В этом случае, конечно, надо учитывать, что, комментируя этот процесс, противники кауфманских методов стремились использовать в негативном свете действительное или мнимое участие евреев в этом «важном для православия деле» – ведь не может быть ничего более предосудительного, чем сотрудничество православных с иудеями в миссионерской работе среди католического населения.

Конечно, массовое обращение белорусских крестьян в «царскую религию» не могло произойти без участия православного духовенства[791], но все же как энтузиасты массового обращения, так и другие современники часто подчеркивали пассивность или неспособность православного духовенства активно участвовать в этом процессе[792]. Еще хуже, по мнению местных чиновников, было то, что некоторые православные священники фактически тормозили это дело, запрашивая слишком большие деньги за требы или требуя от новообращенных крестьян «знания и точного соблюдения всех до подробности обрядов православия»[793].

Но были и сторонники «русского дела», открыто ратовавшие за инициативу в конфессиональных делах светской власти. Так, один из инициаторов проекта, предусматривавшего присоединение католической церкви к православной, архиепископ Антоний (Зубко), еще в 1864 году отдавал предпочтение в миссионерской деятельности не православным священникам, а местным чиновникам, утверждая, что крестьяне скорее поверят последним: «Крестьяне, побуждаемые живою благодарностью за освобождение их от крепостной зависимости, охотно бы присоединялись к православию, если б узнали, что этого, для их же блага, желают Государь и батька Муравьев. Если б об этом сказали им православные священники, они бы подумали, что священники… только желают умножения своих прихожан. Но они поверили бы, если б сказал им высший чиновник вроде Стороженки вместе с мировым посредником, и соглашались бы быть православными после откровенного объявления и объяснения»[794]. Активная роль именно светских властей, а не духовных предопределила и методы обращения в православие.

Методы «прямых обращений»

В отчетах местных чиновников и в газетных публикациях о массовом обращении в православие почти всегда подчеркивалось, что процесс проходил добровольно. Конечно, официальные инструкции предусматривали применение исключительно мер внушения. Чиновники разного уровня подчеркивали, что в этом деле надо «действовать сколь можно осмотрительнее, стараясь присоединить их к православию мерами кроткими внушения и убеждения, не прибегая к крайностям и строгим мерам»[795].

Еще в 1865 году некоторые ревнители православия жаловались на то, что не было никакого плана и единообразия в действиях местных властей и православного духовенства в обращении местного населения в господствующую религию[796]. Частично эту проблему координации должна была решить Ревизионная комиссия. Правда, она занималась не самим обращением, но другими вопросами, например уменьшением числа католических костелов и часовен, определением «нормального штата ксендзов»[797]. Комиссией руководил А. П. Стороженко, который еще до создания комиссии активно занимался обращением сельского населения в православие. Фактически он был самым инициативным деятелем в этой области, стремился к тому, чтобы процесс «прямых обращений» получил систематический характер.

Несмотря на наличие жалоб на отсутствие координации, можно выделить некоторые довольно часто встречающиеся методы, которые местные власти использовали при обращении крестьянского населения в православие. При этом не буду обсуждать косвенные методы, направленные на ослабление католической церкви, такие как сокращение числа католического духовенства, перемещение ксендзов из одного прихода в другой, упразднение Минской епархии и другие подобные меры.

Сначала имперским властям надо было поднять статус православия в глазах местного населения. Чиновники знали, что престиж католичества как «панской» религии, особенно в восприятии крестьянства, часто был выше, чем православия. Поэтому местные чиновники, стараясь поднять неформальный статус «господствующей религии», изменили риторику в общении с народом и агитировали перейти в «царскую религию». Исповедовать такую же религию, что и царь, должно было быть престижно.

Как и во многих других случаях, при обращении католического населения в православие использовалась практика «кнута и пряника». Иногда крестьяне после перемены вероисповедания получали некоторые материальные выгоды (участки, лес на постройку домов, денежные пособия и так далее), им выплачивалось по 5 рублей серебром[798]. Перешедшая в православие шляхта могла селиться на казенных землях[799]. Местные власти искали возможности определить дворян, перешедших в господствующую религию, на государственную службу[800]. Такие лица освобождались от процентного сбора[801]. Перемена вероисповедания иногда помогала избежать ссылки[802].

А. П. Стороженко предполагал использовать и католических ксендзов для обращения в православие: «В настоящее же время Правительство к распространению православия приняло систему самую безукоризненною: ксендзы вводили в Западном крае Латинство, а теперь, по пословице, „клин клином выбивают“, те же ксендзы обращают католиков в Православие. Лучших пропагандистов трудно отыскать, ксендзы по части прозелитизма сих дел майстера»[803] (подчеркнуто автором). Особое внимание некоторые сторонники обращения в православие уделяли подкупу католического духовенства[804]. Часть местных бюрократов видела в ксендзах не фанатиков католицизма, а просто корыстных людей, готовых за материальные выгоды не только поменять религию, но и привести в господствующую церковь своих прихожан. Практика подкупа, по свидетельству А. П. Стороженко, оправдала себя в Минской губернии, поэтому ее предполагалось распространить и на другие регионы Северо-Западного края[805]. Особый резонанс имела история о переходе в православие в 1866 году ксендза Иоанна Стрелецкого и прихожан Подберезской парафии[806]. Некоторых из таких священников не уважали и местные русские. Один из них так прокомментировал предложение ксендза перейти в православие вместе со своими прихожанами (всего 400 человек) в том случае, если ему за это заплатят 1000 рублей: «Мне кажется, что правительство не должно задуматься приобрести 400 душ православных за 1000 рублей; ведь это всего по 2 руб. 50 коп. штука, а польза-то какая в будущем! Вот черта, прекрасно характеризующая польское духовенство!»[807]

Обращение в православие католических ксендзов сулило ревнителям православия не только сиюминутную выгоду, то есть присоединение целых приходов, но и давало им действенное средство для дальнейшей агитации (обращение в православие ксендзов должно было исключительно негативно действовать на умонастроения католического населения),