Читать книгу - "Автор и герой в лабиринте идей - Андрей Алексеевич Аствацатуров"

– Пусть, но из-за этого нечего всех оскорблять! Неужели так ужасно считать, что она взяла их в библиотеке колледжа и просто привезла…

– Да! Это ужасно. Это ужасно, потому что обе книги годами торчали на столе Симора. Это убийственно»[422].

Разоблачив Фрэнни, отрекшуюся от своих учителей, Зуи обнаруживает ее неверную интенцию, ее изначальную неготовность к духовному пути, отсутствие в ней надлежащего смирения. Чуть позже он объявит Фрэнни, что она несправедливо говорит обо всех учителях вообще: «Я согласен с тобой на девяносто восемь процентов. Но остальные два процента – вот что пугает меня до полусмерти. У меня в колледже был один профессор – всего один, приходится с тобой согласиться, но это был большой, большой человек, и к нему все твои разговоры просто не относятся»[423].

Подобно страннику, он замечает, что подлинных учителей в самом деле мало, но это не значит, что их нет и что их не нужно искать. По сути он, как и автор «Откровенных рассказов», говорит о важности учителя в мире, где учителей почти не осталось. И здесь нельзя не согласиться с мнением, что Зуи выступает по отношению к Фрэнни как старец[424]. Причем Зуи, осуждая Симора и Бадди, тем не менее подтверждает, что они должны оставаться для Фрэнни учителями.

Необходимо также заметить, что Зуи, выступая в качестве и психоаналитика, и старца, иронически и эстетически дистанцируется от этих миссий, подчеркивая, что он надел маску, что он, как профессиональный актер, играет очередную роль. Ведь его задача – не столько наставлять Фрэнни в духе исихазма, сколько вернуть ее к ее земному предназначению – игре в театре. Только в свете этого предназначения можно понять смысл Иисусовой молитвы не как пустой практики, а как духовного пути.

Помимо отречения от наставника Фрэнни совершает еще одну ошибку, которая обнаруживает в ней отсутствие религиозного смирения. Игнатий Брянчанинов называет первым приготовлением к молитве «отвержение памятозлобия и осуждения близких»[425]. Злословие, презрение к ближнему, утверждает Брянчанинов[426], влечет за собой ненависть к нему и гордыню. Сознание Фрэнни, как мы видим из ее диалога с Лейном, наполнено этими негативными чувствами. Она осуждает, обвиняет и оскорбляет тех, кто ее окружает: Лейна, профессоров в колледже, студентов, актеров, с которыми ей приходится выступать. На эту ошибку, не совместимую с сущностью молитвы, указывает Зуи; при этом он апеллирует к авторитету Симора и Бадди: «– Но мне не нравится – и Симору, и Бадди тоже, кстати, не понравилось бы – то, как ты говоришь об этих людях. Видишь ли, ты презираешь не то, что они олицетворяют, – ты их самих презираешь»[427].

Игнатий Брянчанинов замечает, что ближний есть образ Божий и что наши поступки относительно ближнего «Христос принимает так, как если бы они совершены были относительно Его»[428]. Фрэнни, презирая людей, не видит в них подобие Бога и не различает в них Христа. Зуи в ответ произнесет перед Фрэнни свой монолог о Толстой Тёте. Несколько абсурдный[429] образ Толстой Тёти был придуман его братом и учителем Симором и предъявлен Зуи именно в тот момент, когда он испытывал презрение к окружающим и, презирая их, отказывался из-за этого чистить ботинки:

«Зрители в студии были идиоты, ведущий был идиот, заказчики были идиоты, и я сказал Симору, что черта с два я буду наводить блеск на свои ботинки. Я сказал, что оттуда, где они сидят, моих ботинок все равно не видать. А он сказал, что их все равно надо почистить. Он сказал, чтобы я их почистил ради Толстой Тёти. Я так и не понял, о чем он говорит, но у него было очень „симоровское“ выражение на лице, так что я пошел и почистил ботинки. Он так и не сказал мне, кто такая эта Толстая Тётя, но с тех пор я чистил ботинки ради Толстой Тёти каждый раз, перед каждой передачей, все годы, пока мы с тобой были дикторами, – помнишь? Думаю, я поленился раза два, не больше»[430].

Больную раком, некрасивую Толстую Тётю, «символ всего отталкивающего»[431], Зуи уподобляет как всякому слабому и непривлекательному человеку, так и Христу, который в этом слабом человеке себя обнаруживает. Открыть Христа в себе и в других – цель исихастской молитвы.

Неудача Фрэнни с Иисусовой молитвой, которую она совершает через силу и которая приводит ее к обмороку и нервному срыву, связана еще и с тем, что Фрэнни лишена любви к Богу и этого не осознает. Во второй части «Откровенных рассказов», которая называется «Из рассказов странника о благодатном действии молитвы Иисусовой», странник в какой-то момент ощущает лень, нежелание молиться и чувствует, что молитва дается ему через силу. Он принимает решение исповедоваться в грехах, обращается к духовнику и отдает ему лист, на котором записал все свои грехи. Духовник отвергает это признание как неподлинное и объявляет страннику, что тот не написал главного: «…не объявил самых тяжких грехов, не осознал и не записал, что ты не любишь Бога, ненавидишь ближнего, не веруешь слову Божьему и преисполнен гордости и честолюбием»[432]. Эти слова приводят странника в смущение, но скоро он поймет их значение.

Фрэнни в разговоре с Зуи признается в своих грехах и слабостях, но Зуи обращает внимание сестры на то, что она не любит Бога и его воплощение Иисуса Христа по-настоящему. Он вспоминает, что в детстве Фрэнни отреклась от Христа, узнав, что он опрокинул столы в синагоге, расшвырял идолов и произнес слова о птицах небесных, поставив их ниже человека. Иисус Христос, как оказалось, не соответствовал сентиментальному представлению Фрэнни о нем. Она его осудила и разлюбила. Зуи объясняет, что это неприятие Бога осталось с ней, поскольку человек не сильно меняется с детства. Он призывает Фрэнни видеть Бога таким, каков он есть, и молиться настоящему Богу, а не его сентиментальной версии: «Если ты не видишь Иисуса точно таким, как им Он был, твоя молитва совершенно не имеет смысла. Если ты не понимаешь Иисуса, ты не поймешь и Его молитвы – у тебя вообще не молитва получится, а какая-то дешевая ритуальная тягомотина»[433]. Зуи называет Христа наименее сентиментальным, самым неподдельным учителем и задачу Иисусовой молитвы видит в том, чтобы одарить человека именно этим знанием.

Фрэнни тем самым совершает ту же ошибку, о которой говорит страннику во время их первой